"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Джим с Пиккадилли" - читать интересную книгу автора

показалось, что поливает вовсю), то, возможно, второй матч отложат. Встав
из-за стола, Крокер направился в холл, намереваясь выскочить на
Гровнор-сквер и проверить дерн, потыкав его каблуком на предмет пресловутой
"вязности". Он затопал к парадной двери, всей душой надеясь на лучшее, но
когда он дошел до нее, звякнул дверной звонок.
Еще одна дурная привычка, от которой жена излечила его за эти годы, -
самому открывать дверь. Бингли воспитывался в обстановке, где всякий сам
себе швейцар, и нелегких трудов стоило ему вдолбить, что настоящий
джентльмен дверей не открывает, но ждет, пока слуга, как положено, пойдет и
откроет за него. Эту великую истину Крокер наконец-то усвоил и теперь уже
редко допускал оплошность, но сегодня мозги у него были набекрень после всех
утренних треволнений. Инстинкт, сплавившись воедино с подвернувшимся
случаем, победил. Когда звякнул звонок, пальцы его лежали на дверной ручке -
и он машинально повернул ее.
На верхней ступеньке крыльца, соединявшего главный вход с тротуаром,
стояли трое: рослая, грозной красоты женщина за тридцать, лицо которой
показалось ему смутно знакомым; пухлый пятнистый мальчишка, энергично что-то
жующий; а на заднем плане - невысокий человек, приблизительно его возраста,
седовласый, худой, с карими глазами, застенчиво смотревшими на мир сквозь
очки без оправы.
Трудно было бы найти личность неприметнее; однако именно он приковал
внимание Крокера. Сердце страдальца, томимого тоской по родине, болезненно
скакнуло: на незнакомце был просторный костюм с квадратными плечами - для
наблюдательного глаза не меньший символ республики, чем "Звезды и Полосы";
весело пели о родной Америке тупоносые желтые башмаки; шляпа была не просто
шляпой, а громогласным приветом из Нью-Йорка! Целую вечность не доводилось
Крокеру видеть такого типичного, такого насквозь американистого американца.
От восторга у него отнялся язык, словно у человека, который после долгого
изгнания видит приметы детства.
Женщина воспользовалась этим, расшифровав его немоту, как молчаливый и
почтительный вопрос о цели их визита.
- Миссис Крокер дома? Пожалуйста, передайте, что ее хочет видеть миссис
Пэтт. В закоулках мозговых извилин у Крокера завихрились, суетясь и
толкаясь, шесть разных мыслей одновременно; они протискивались в главный
зал, где места в обрез хватало для одной. Он понял, почему гостья показалась
ему знакомой. Это же сестра его жены, та самая Неста, которая в один
прекрасный день, увидев его имя в "Почетном списке", будет повержена в прах
и пыль. Он очень обрадовался, что она приняла его за дворецкого. Его морозец
продрал, когда он представил, как отреагировала бы Юджиния на его промах -
мало того, что самолично открыл дверь, так еще Несте Пэтт, которая и так уже
его презирает. Какой поднялся шум с месяц назад, когда жена застукала его на
том, что он открыл дверь всего лишь сборщику благотворительных
пожертвований! Учитывая, что голова у него совсем уж поплыла, он сообразил с
поразительной ясностью, что любой ценой должен поддерживать заблуждение.
К счастью, обстоятельства ему благоприятствовали. Он точно знал, как
ведет себя дворецкий, что говорит в подобных случаях, поскольку в наивной
своей любознательности нередко выпытывал у Бейлисса мельчайшие подробности.
Молча поклонившись, он направился в утреннюю гостиную; за ним следовали
Пэтты. Открыв дверь, он посторонился, пропуская шествие, и сказал:
- Я доложу о вас миссис Крокер.