"Джон Райт. Туманы Эвернесса ("Эвернесс" #2)" - читать интересную книгу автора

танцующим на Горе Киферон и затянутом облаками Олимпе, но одеваются
скромнее, чем кающиеся монахи. Заметь, как искусно сделаны швы на этом
рукаве, какая умелая рука сметала их, какие они ровные и гладкие. Такие не в
состоянии сделать даже швеи-феи при дворе Финна Финнобара. Ла! Ты думаешь, я
надел на себя слишком много? В Тирионе я одевался в рубище и коросту.
- Ты чертовски много говоришь, - прервал его Питер.
Азраил застыл.
- Тебе не с кем поболтать, а? - сказал Питер.
Вокруг глаз Азраила появились крошечные морщинки.
- Да ты просто умираешь от желания с кем-нибудь поговорить, - неумолимо
продолжал Питер. - После стольких лет заточения ты вернулся на землю, и все
изменилось. Никто тебя не знает и всем напевать, кто ты такой. - Питер
громко и язвительно рассмеялся. - Да, я знаю, что ты чувствуешь. Добро
пожаловать домой, ветеран.
На темном лице Азраила появилось выражение холодного величия. Он резко
встал и слегка оперся рукой о спинку стула. Было видно, что его душу
раздирают два сильных желания: уйти или остаться. Он повернулся к двери.
Потом, как если бы против воли, он опять повернулся к Питеру.
- Я пришел умолять тебя, - сказал он примирительным тоном, его глаза
вспыхнули от напора чувств.

IV

- Мне нужен Серебряный Ключ, чтобы закрыть Ворота Эвернесса: сны
просачиваются в дневной мир, а человечество еще не готово сражаться с ними.
- Не все пошло так, как ты планировал, а, старина?
Азраил нечего не сказал, но его лицо стало холодным и надменным.
- Планетарий в аттике - если он еще работает и не сгорел во время
штурма - скажет тебе, где она, если она еще на Земле. Или в стране снов. Но
ты - тебе будет не так-то легко навестить ее, а? Сколько ворот закрылось
навсегда, когда картины и шпалеры превратились в дым? Или может быть твои
черные салаги больше не приходят, даже когда ты ревешь как сирена на
эсминце? Ну, ну. И какой придурок все это сделал?
Азраил так сжал спинку стула, что костяшки пальцев побелели, но
выражение на его мрачном лице не изменилось.
- Конечно, - сказал Питер, - я помогу тебе, видя, как ты заботишься о
своей семье и все такое. Ты не будешь возражать, если я буду называть тебя
"Папочка", пока мой отец лежит там, наверху.
Азраил сжал губы и сузил глаза.
- И ты меня так потрясно здесь устроил, - продолжал Питер. - Ты знаешь,
что все это время я был голоден как волк, а мои мышцы начали гнить? Ты
знаешь, как приятно иметь эту чертову трубку в моей раненой заднице?
- Где вы были, сэр, когда я гнил в Тирионе? - глухо ответил Азраил.
- А где был ты, когда я был мальцом и ненавидел своего отца за ложь,
потому что единственная вещь, которую я страстно желал, - встретиться с
волшебником, о котором он прожужжал мне все уши?
Темные глаза Азраила сардонически сверкнули:
- Прости меня, я слегка задержался.
- Какого черта я должен тебя прощать? - пробормотал Питер, его низкий
голос дрогнул от сдерживаемого гнева.