"Джордж Райт. Спокойной ночи, мама" - читать интересную книгу автора

взгляды. Почему он не пошел на это еще тогда? Наверное, потому, что все еще
любил ее, или же то была многолетняя привычка - впрочем, велика ли разница
между этими двумя понятиями? Так или иначе, Хелен перенесла все муки,
кульминацией которых стали очень тяжелые роды, едва не стоившие ей жизни -
но мальчик все-таки по^явился на свет. Поначалу он тянулся к обоим своим
родителям, но, чувствуя холодность и отчужденность отца, постепенно
сосредоточил всю свою любовь на матери, которая, естественно, тоже души не
чаяла в сыне, так тяжело ей доставшемся.
Питер же чувствовал все большее раздражение по адресу жены, которая,
как ему казалось, совсем забросила его, полностью посвя^щая себя Джонни. Три
года они не ездили отдыхать, потому что малыша не с кем было оставить -
родители обоих супругов давно умерли. На четвертый год Питер уехал летом во
Флориду один.
Там он и познакомился с Кэрол - которая, как оказалось, жила с ним в
одном городе. Они часто шутили, что им пришлось пролететь полстраны, хотя
достаточно было перейти улицу. Курортная интрижка неожиданно получила
дальнейшее развитие, но Питер долго еще не решался оставить Хелен,
удерживаемый все той же привычкой, да и отно^шения с Кэрол, которая была
вдвое моложе его, не казались ему достаточно надежными. Но когда что-то
тайное тянется слишком долго, оно непременно становится явным; истина
открылась, и Питер был по^ставлен перед выбором. Хелен готова была сохранить
семью - при ус^ловии, разумеется, полного разрыва мужа с любовницей; но
Питер не оценил ее великодушия. Он был даже рад, что все наконец выяснилось,
ему не нужно больше притворяться, и он может покинуть эту старею^щую женщину
(Хелен была на год старше его) вместе с _ее_ надоевшим сыном. С тех пор о
его существовании напоминали лишь ежемесячно приходившие чеки.
Джонни в скором времени уже почти забыл, что у него когда-то был отец.
Досадная помеха ушла из жизни, и теперь никто не застав^лял маму играть в
глупые взрослые игры - теперь она могла играть с Джонни и не запирала от
него дверь. Она была самым добрым, самым славным, самым чудесным человеком,
и если иногда и бывала неправа - например, кричала на Джонни из-за
какого-нибудь пустяка или не раз^решала ему смотреть какой-нибудь фильм по
телевизору - то потом непременно искупала свою вину подарками, играми или
просто ласко^выми словами. Джонни относился к ее слабостям снисходительно:
просто взрослые считают, что все знают лучше детей, а развеять это их
заблуждение некому - это могли бы сделать только дети, а к ним взрослые не
прислушиваются. Ну и что ж - все равно у него была са^мая лучшая мама на
свете. Другие дети, правда, то же самое говорили про своих мам, но Джонни
легко мог доказать, что они неправы. Ведь их мамы реже дарили им подарки,
меньше играли с ними, чаще наказывали - иногда даже шлепали! - и вообще
делили свое время между подругами (вредные, противные, глупые тетки!),
мужьями (Джонни решительно не понимал, когда ему сочувствовали, что у него
"нет папы"), а то и вовсе работой (а всего-то и надо было, что прогнать
мужа, и пусть он присылает чеки!), так что на детей оставалось совсем
чуть-чуть. Хуже того, многие из них не довольствовались одним ребенком и
заводили ему братьев и сестер, с которыми тоже приходилось делить и маму, и
все остальное. Джонни просто передергивало от мысли, что ему пришлось бы
уживаться с какой-нибудь девчонкой^врединой, или старшим братом, который
отвешивал бы ему щелбаны и называл "шмакодявкой", или с младшим, орущим в
пеленках - этот ва^риант был еще хуже, потому что, когда в доме поселяется