"Элла Уорнер. Долгие раздумья" - читать интересную книгу автора

жизни, к ее долгожданному возвращению домой послужит подобная глупость? Или,
наоборот, считать ее эпилогом ко всем прожитым двадцати четырем годам?

"Была темная штормовая ночь..." Бред...

С самого первого сообщения в средствах массовой информации о сердечном
приступе, закончившемся для Максимилиана Харленда смертью, Дикси
почувствовала, как в ней возрождается надежда на то, что ее затянувшемуся
одиночеству и добровольному изгнанию тоже приходит конец. Хотя во всем, что
касалось ее ближайших родственников, она никогда и ни в чем не могла быть
уверенной до конца.

Несомненно одно: человек, который безжалостно распоряжался жизнями
членов своей семьи, сурово карая за малейшее непослушание, умер.

Лайнер подруливал к терминалу. Дикси отстегнула ремни и вместе с
остальными пассажирами вышла в проход, чтобы достать ручную кладь.
Потянувшись за сумкой, она отметила, что тело слушается плохо, все мышцы
ноют от усталости. Да, путешествие получилось довольно долгим: вчерашний
перелет из Портадауна в Глазго, где пришлось задержаться и пополнить
гардероб соответствующим скорбному мероприятию костюмом, затем полет из
Глазго в Лондон... Неудивительно, что Дикси не терпелось поскорее покинуть
самолет.

Пассажиры медленно продвигались к выходу. Взгляд Дикси случайно упал на
оставленную кем-то в кресле газету. Даже беглого взгляда на первую полосу
хватило, чтобы заставить Дикси застыть на месте.

Феликс! Феликс Дебнем. Она еще не успела осознать, чью фотографию видит
и о ком статья, как уже держала газету в руках. Невероятно! Передовица
посвящена человеку, мысли о котором в юности сводили ее с ума.

- Проходите! - раздался за ее спиной нетерпеливый голос.

- Вы задерживаете нас, мисс, - чуть вежливее поддержал торопыгу другой
пассажир.

-Извините, - пробормотала Дикси.

Лицо ее залилось краской, она заторопилась по проходу, не выпуская
газеты из рук. Конечно, я выброшу ее в первую же урну внутри терминала,
решила она.

Дикси и раньше время от времени попадались в прессе заметки об этом
человеке, заботам которого, как она узнала из газет, после смерти
Максимилиана Харленда поручили огромную империю покойного и осиротевшее
семейство. О Феликсе писали как о бизнесмене с блестящим будущим. "Надежда
мира капитала"... Протеже и правая рука Максимилиана. Раньше Дикси как-то не
попадались фотографии Феликса, и теперь, так неожиданно увидев лицо,
вызывавшее когда-то в ней столько противоречивых чувств, она беспощадно