"Джон Уорд. Союзная интервенция в Сибири 1918-1919 гг." - читать интересную книгу автора

Иркутска, и Владивостоком. В виду этих обстоятельств, совещание решило
добиться разрешения военного министерства отправить мой батальон на
Уссурийский фронт, чтобы насколько возможно облегчить создавшееся положение.
Я естественно указал, что мой батальон принадлежит к гарнизонным войскам и
не приспособлен для несения службы на передовых линиях, что солдаты уже
утомлены службой на других фронтах, и наконец упомянул, что из моего
распоряжения изъято около 250 человек перволинейных войск, неуместно
откомандированных от меня распоряжением верхов
ного командования в Сингапуре для несения гарнизонной служба в Индии. Я
продолжал отстаивать эту точку зрения, пока мне не было приказано из Лондона
принять на себя эту задачу. Тем не менее, я уведомил Совет, что в виду
отчаянного положения, котором оказался Уссурийский фронт, я готов оказать
всякое содействие в пределах моих сил.
Около 2 ч. пополудни ко мне зашел командор Пэн и показал мне полученную
им каблограмму из Лондона от военного министерства. Последняя разрешала
отправку половины моего батальона на фронт. Что касается меня, то оставалось
дать необходимые для этого распоряжения. В эту же самую ночь, 5 августа, я
двинулся через Владивосток для посадки своего отряда в поезд. Мой отряд
состоял из 500 хорошо вооруженных пехотинцев, с пулеметной командой из
сорока трех человек.
Мы прибыли в Никольск рано утром, но на платформе толпились уже жители
и два почетных караула-чешский и казацкий, с оркестром, который вместо
национального гимна сыграл "Rule Britannia". Для солдат был устроен завтрак
местными войсками, а мы воспользовались гостеприимством британского
вице-консула Лидвардса и его энергичной жены. Затем мы двинулись через город
для того, чтобы показать жителям, что долго ожидавшаяся помощь Союзников,
наконец, действительно прибыла.
Оказывается, несколько месяцев тому назад тут побывал какой-то очень
сангвинический-французский офицер, надававший кучу обещаний о помощи
Союзников, что, кажется, совпадает с первыми приказами о выступлении,
полученными в Гонконге к концу 1917 г. Союзники гораздо раньше решили
сделать попытку для восстановления русского фронта против германцев, но,
подобно всем усилиям Союзников, их действия в этом направлении были
парализованы несогласием и неразумным национальным соперничеством.
Только под влиянием угрозы Фалькенгайна бросить полумиллионную армию,
разгромившую Румынию, на западный фронт, они решились на нашу запоздалую
экспедицию в Сибирь.
Так же радушно нас встречали и на других станциях, пока мы не прибыли,
наконец, в Свиягино, последний большой город перед Краевском, который уже
находился в сфере дей~
ствия неприятельской артиллерии. Здесь также прошла полная программа
встречи, с чешским оркестром, церемониальным маршем и речами английских и
русских командиров. Речь моя соответствовала полученным мною инструкциям и
состояла в следующем: "Мы, британцы, вступаем на территорию Святой Руси не
как завоеватели, а как друзья. Союзники смотрят на власть большевиков просто
как на часть общей германской угрозы, одинаково враждебной британской и
русской демократии. Мы пришли для того, чтобы помочь, воскресить и
восстановить все устойчивые элементы русской жизни, и если последние
примкнут к нам в нашем крестовом походе, мы обещаем, что не прекратим наших
усилий, пока наш общий враг не будет окончательно раз* громлен" 1).