"Александр Волошин. Земля Кузнецкая " - читать интересную книгу автора

"Хвастаются, стервецы, - весело заметил Данилов, когда ему показали эту
листовку. Но перед выходом в очередную засаду, в разговоре с командиром
роты, он, словно между прочим, попросил: - Вы бы, товарищ лейтенант,
предупредили соседних снайперов, чтобы не зевали".
Так прошло два дня. И вдруг вражеский снайпер дал знать о себе целой
серией очень дерзких вылазок. Был убит веселый повар Котов, с которым
когда-то Данилов прибыл на передний край, ранило старшину Неупокоева, и его
заменил толстяк Чистяков. Почти в один и тот же час из соседней роты унесли
в полевой госпиталь сразу трех солдат. Данилов потемнел лицом. Вечером
сообщили, что немецким снайпером ранен адъютант командира полка. Гармоника в
руках Данилова басовито вскрикнула. Он отставил ее и, зажав ладони между
коленями, минут десять сидел потупившись.
Зная его неровный характер, товарищи помолчали, потом заговорили о
посторонних вещах. Только пожилой уралец Гурьев не выдержал и ворчливо
сказал: "Расшевелить врага смогли, а вот ухлопать толку нехватает".
Минут через пять Данилов ушел. Вернулся только на следующий вечер.
Молчком вычистив винтовку, лег спать. В блиндаже по возможности говорили
шепотом; солдаты знали, какая в обороне важная фигура снайпер. Передавали в
разговорах, что Данилов за сутки убрал семерых гитлеровцев.
Ночью немцы несколько раз обстреливали ураганным минометным огнем
"ничейную" полосу. Из штаба батальона было приказано иметь максимальное
количество людей на переднем крае. Час от часу обстановка на участке все
больше накалялась.
Утром старшина Чистяков несмело потянул Данилова за ногу и сказал:
"Степан, ты спишь? Послушай, что говорить буду..." - "Говори", - глухо
отозвался снайпер. "Тоню Липилину немец стрелил... жалко девчонку. Только
что унесли в санроту".
Шинель стремительно слетела с Данилова. Он сел, вцепившись железными
пальцами в плечи старшины. Его припухшие от сна веки вздрагивали, губы
приоткрылись, обнажив два ряда белых острых зубов.
"Что ты сказал? - прошептал он. - Тоню?" - "Да ты... это... -
забормотал Чистяков, - говорят, что не насовсем". - "Не насовсем!.."
Данилов метнул на Чистякова гневный взгляд, но тут же встал и,
вытянувшись по форме, попросил: "Разрешите на пятнадцать минут отлучиться в
санроту?"
Тоню готовили к эвакуации в тыл. Подтянутый, строгий Данилов стал у ее
изголовья. Она увидела его и сквозь гримасу боли виновато улыбнулась:
"Проморгала, Степа... Мне кажется, он у двух осин, что в твоем секторе..." -
"Тоня... - Данилов наклонился к девушке и неумело коснулся ладонью ее
щеки, - Я убью его... Тоня!"
Вечером в блиндаже не слышно было гармошки. Уходили на посты солдаты. В
желтом свете коптилки медленно колебались тени на стенах. Данилов поздно
вернулся от командира роты и сейчас же стал неторопливо и особенно
обстоятельно готовиться к выходу. Проверил оптический прицел, заново
осмотрел и протер патроны, переобулся, сунул за пазуху два сухаря и ушел.
Уралец Гурьев стоял у амбразуры на правом фланге ротного участка.
Снайпер пробыл у него до того часа, когда на востоке забрезжил голубоватый
свет. Несколько раз до этого к ним заглядывал командир роты и тихо
спрашивал: "Сидишь? Ну сиди!"
Наконец Данилов поднялся.