"Александр Волошин. Земля Кузнецкая " - читать интересную книгу автора

- Инженер районный! А если за четыре года? А если за три с половиной?
Нефедов хотел что-то возразить, потом оглянулся на маркшейдера и пожал
плечами.
- С этим я вас отсылаю к Дроботу. Знаете, что он скажет?
- Знаю. Он скажет: "Но ведь на соседних шахтах не ломают над этим
голову?"
- Значит?
- Все то же: воевать!
На шахте загудел одиннадцатичасовой. Нефедов заторопился на дежурство.
Прощаясь, еще раз переспросил:
- Значит, воевать? А добровольцы потребуются? - Он помолчал и вдруг
сказал шепотом: - Я, Павел Гордеевич, сегодня ведь с умыслом зашел сюда на
огонек, знал, что бываете у соседей. Вот вы меня и зачислите в эту армию.
После ухода Нефедова немного помолчали. Рогов допил чай и, поблагодарив
хозяев, вышел на балкон.
- Слышала, о чем кричали? - спросил Хомяков жену и нетерпеливо
потеребил жиденький хохолок над своим высоким лбом.
- Слышала, - добродушно отозвалась старушка, - сам-то хорош, что ни
день - то новость: и то не так и это не по тебе... А тут еще со своей
машиной покоя не даешь...
- Тсс!. - Герасим Петрович испуганно оглянулся в сторону Рогова. - Ты с
ума сошла, матушка! Нельзя же смешивать стариковскую затею с этим... ну, с
настоящей жизнью.
- А ну тебя! - отмахнулась Мария Дмитриевна. - Воз бумаги перепортил на
одни чертежи.
Герасим Петрович коротко вздохнул.
- Куда мне с молодыми... Ты посмотри на Рогова, мамочка, какие люди у
нас: ставь такого министром - не ошибешься!
- Красивый мужчина, - неожиданно сказала Мария Дмитриевна.
А Оленька засмеялась.
- Ну уж!
- А ты не крути носом, - строго сказала старушка, - ему ведь тоже не
легко, одинокому-то.
Рогов стоял у балконного столбика. Опять беспокоится сердце, спешит
куда-то... Куда же? Только не за синие моря, не за высокие горы, не за
дальние земли, по которым столько вышагал за годы войны.
На мгновение показалось, что он все еще стоит у вагонного окна и со
щемящей тоской ищет взглядом очертания знакомых гор, видит зеленые сумерки в
падях и изогнутую, как древний гигантский меч, излучину Кондомы. Так ведь
вот же все это, вот! И горы, и пади, и Кондома, - стоит только протянуть
руку - и притронешься к земле, которая подняла на ноги, сделала человеком,
толкнула первый раз сердце.
Внизу, в садике, остановились двое. Ночь такая светлая, что и с балкона
видно бледное сиянье на их лицах. Парень кладет руку на плечо девушки и
говорит нерешительно.
- Знаешь что, Аннушка?
Рогову кажется, что даже он совершенно отчетливо видит лицо девушки,
нет, не все лицо, а только округлость щеки и маленький подбородок. Она
стоит, полуотвернувшись, словно ждет, что ей сейчас скажут, а может быть,
просто задумчиво смотрит поверх шахтных огней.