"Франциска Вульф. Сердце Фатимы ("Тайна дочери пророка" #3) " - читать интересную книгу автора

кварталах до наступления сумерек. Скоро стемнеет. С погружением улиц в
темноту начнется отсчет времени для воров и разбойников, которые выползут из
своих укрытий. Свет фонарей отпугнет их от владений богачей, как огонь
разведенного пастухами костра отпугивает диких зверей от стада.
С минарета мечети доносился голос муэдзина, призывающего правоверных
мусульман к молитве. Али закрыл глаза и прислушался. Он никогда не был
религиозным человеком. Последние годы мало что изменили в его отношении к
Богу. Но сегодня, в этот необычный день, пронизанный грустью и тоской, он
чувствовал себя старым, слабым и уставшим и не жаждал более ничего - лишь
покоя, который верующие находят в молитве, и мира своей измученной
сомнениями, мятущейся душе.
Подняв руку, Али постучал в дверь собственного дома и, как посторонний,
стал ждать ответа. С тоской вспомнил о своем старом верном слуге Селиме.
Старик всегда знал, когда его хозяин вернется домой. Даже среди глубокой
ночи он ждал его, стоя у двери, открывая как раз в тот момент, когда Али
подходил к дому. Невероятно. А что сейчас? Сейчас Али стоял в сгущающихся
сумерках и ждал.
Наконец дверь открылась.
- Приветствую вас, господин, - Махмуд почтительно поклонился. Селим не
постеснялся бы пожурить Али, что тот пришел слишком поздно, утверждая, что
порядочные люди не болтаются по улицам в такое время. - Позвольте взять ваш
плащ? В столовой накрыт ужин. Я провожу вас.
Али последовал за слугой. Он никак не мог привыкнуть к мягкому,
беспрекословному Махмуду, который появился у него сразу после смерти Селима,
почти пять лет тому назад. Али недоставало старого угрюмого ворчуна. Тот
всегда подчеркивал, что не собирается выслуживаться перед юнцом, которому
когда-то менял пеленки, а впоследствии стриг первую бороду. Уж Селим-то
сразу бы учуял запах айвовой настойки и дал бы ему хорошей взбучки. Али даже
слышал сейчас его голос, ворчливый и брюзжащий. "Правоверному ни при каких
обстоятельствах не пристало напиваться, господин. Горячительные напитки -
это камни на пути, который ведет прямо в ад. Извините за откровенность,
господин, но, если будете продолжать в том же духе, место в аду вам
обеспечено. Осмелюсь утверждать, что ваш достопочтенный батюшка - да спаси
Аллах его душу! - не возрадовался бы, увидев вас в таком непристойном виде".
Насколько когда-то его раздражали бесконечные нравоучения старика,
настолько не хватало ему теперь этого человека. Никогда он больше не услышит
его шаркающих шагов. Селим будет жить только в его воспоминаниях.
- Ты отослал больных, Махмуд? - спросил Али, с трудом ворочая языком.
Кажется, он выпил больше, чем надо.
- Да, господин, - покорно ответил Махмуд. Если он и заметил состояние
своего хозяина, то виду не подал. - Все сделал, как вы приказали.
- И ничего не случилось за время моего отсутствия? - Али, снимая обувь
у входа в столовую, почувствовал прилив раздражения. Покорность слуги
приводила его в ярость.
- Нет, господин, - промолвил Махмуд, собирая разбросанную обувь Али. -
Только кухарка жаловалась, что ее боднул козел, когда она проходила по
двору; она сказала, что если это повторится, то обязательно свернет ему шею
и сделает из него паштет.
Представив картину, как за кухаркой, плотной и упитанной, гонится по
двору серый козел, Али повеселел. Гнев рассеялся, и он невольно рассмеялся.