"Франциска Вульф. Стражники Иерусалима " - читать интересную книгу автора

улетучились. Она улеглась на постель и в состоянии глубокой эйфории
посмотрела на потолок. Он был уже не белый, а мерцал нежно-золотистым
цветом. Прошло какое-то время, прежде чем Анна осознала, что это была отнюдь
не причудливая игра света, а мягкий золотой туман, вдруг заполнивший всю
комнату и сгущавшийся на глазах. Он был довольно приятным и вовсе не походил
на какой-то газ, который пустили в комнату, чтобы ее отравить. Нет, пелена
была мягкой, теплой, дивно благоухала. Она уже сгустилась настолько, что
Анна могла ощущать ее кончиками пальцев, будто это было покрывало из
тонкого, прозрачного шелка. И пока оно опускалось на нее, обволакивая и
согревая, женщина почувствовала неодолимое желание узнать, что скрывается за
этой пеленой.

IV
Женщина в библиотеке

- О Адонаи! О Адонаи!
Пронзительные крики молодой служанки огласили весь дом. Двери громко
хлопали, внизу, в зале, послышались чьи-то тяжелые шаги.
- Господи Боже мой! - Сквозь все двери и стены донесся второй, еще
более громкий и истошный голос, который мог бы наверняка разбудить даже
мертвого и сокрушить стены Иерихона. - Царица небесная! Господин! Молодой
господин! Идите же сюда!
Ансельмо накрыл голову подушкой, чтоб ничего не слышать и не видеть.
Ничего он не желал сейчас так страстно, как наслаждаться теплом своего
одеяла и спать дальше. Но теперь до его слуха даже сквозь подушку донеслось
торопливое шарканье шлепанцев по мраморному полу. Это была не одна пара ног
и не две, а целых три. И они приближались. Трое взволнованных слуг носились
по дому и создавали невероятный шум, пронизывавший до самых костей. Козимо
дома не было, по приглашению торговца маслом он еще вчера отправился в его
поместье за черту города на "праздник кущей". Праздник был рассчитан на
восемь дней, так что Козимо должен вернуться только на следующей неделе.
Стало быть, именно ему, Ансельмо, придется успокаивать в такой поздний час
трех встревоженных слуг и устранять причину их беспокойства.
Что там могло случиться на этот раз? Здесь, в Иерусалиме, слуги
постоянно теряли самообладание. Причиной могла послужить любая мелочь: от
погасшего огня в очаге до мертвого паука, обнаруженного в пшеничной муке, в
то время как покойника под дверью - то, что во Флоренции могло бы стать
единственной причиной подобного переполоха, - устраняли молча и не поднимая
шума. "Священный Город", "обитель покоя" - все эти красивые названия не
вызывали у Ансельмо ничего, кроме смеха. Иерусалим был странным городом,
наводненным сумасшедшими и преступниками. Вероятно, ему никогда не суждено
понять живших здесь людей. Даже через сто лет.
- Молодой господин! Молодой господин!
Крики приближались. Ансельмо отшвырнул подушку, лениво встал с постели,
потянулся, прошлепал к двери и распахнул ее.
В коридоре как раз показалась вся шумная ватага - Махмуд, садовник и
слуга; Элизабет, повариха, которая была такой толстой, что Ансельмо не
уставал удивляться ее непомерным объемам, и юная Эстер, девочка лет
пятнадцати, которая усердно скребла, мыла и вообще выполняла все работы в
доме, до которых не снисходили ни Элизабет, ни Махмуд.