"Бертон Уол. Высшее общество " - читать интересную книгу автора

лишь в том, что надето выше пояса. О, англичане сделают из вас джентльмена:
"Я и бровью не поведу, если брюки мне жмут". Джентльмену плевать, что трет
мошонку. Итальянские портные шьют брюки не для джентльменов, а для настоящих
мужчин.
Его мысль подтвердила Консуэла Коул - она на мгновение появилась на
балконе своей комнаты в боевом вечернем облачении и игриво помахала Полу
ручкой. "Как она хороша и привлекательна, - подумал Пол, - как она
соблазнительна, пока не подходит к тебе ближе, чем на пять ярдов. Уж она-то
сумеет оценить по достоинству мощь, заключенную в брюках с любого
расстояния!" К счастью, она еще не пыталась затащить Пола к себе в постель,
и он догадывался об истинных причинах небывалого, неслыханного воздержания
Консуэлы Коул - со слугами не спят, по крайней мере с чужими слугами.
"А я, если и слуга, - подумал Пол, - то не ее".
Он завернул за угол дома и вышел на террасу. Солнце уже закатилось, и
появились первые парочки, послышались первые голоса. Начиналось веселье.
Раздавались ни с чем не сравнимые чистые и радостные возгласы тех, кто
встретился вновь после разлуки. Такой долгой разлуки - многие из гостей не
виделись целых двенадцать часов.
Пол вовремя остановился, ловко избегнув столкновения с высокой
монументальной блондинкой в черном шелке и густом облаке ароматов.
- Бигги!
- Дорогой! - она говорила с сильным шведским акцентом, но это слово ей
удалось произнести безукоризненно. "Дорогой, детка, сладость моя" - эти и
еще две дюжины такого же рода слов она вызубрила.
- Где дядюшка Хеннеси?
Бигги положила ему руку на плечо и склонила голову, чтобы прижаться
щекой к его щеке. Она была повыше Пола, и прильнуть к нему всем телом было
чертовски трудно, но ей это удалось.
- Он пьян, - промурлыкала она, - он позволил мне развлекаться.
- А ты, дорогая, - понизил голос Пол, - не позволяй никому говорить,
что ты некрасива.
Его рука заскользила по ее груди и ниже, по животу и по бедру, ощупывая
тугую плоть под покрывалом шелка.
- Пошалуста, - надула она губки, отчего стала похожа на маленькую
девочку, нежный и хрупкий цветок на вымахавшем вверх женском теле-стебле. -
Мы с тобой не фиделись тва месяца. Я хочу тебя.
- Потом, дорогая, - остановил ее порыв Пол. - Обещаю тебе, ты все
получишь сполна потом.
- Сейчас, - бормотала она. Губки ее все еще были надуты, в улыбке
появилось что-то хищное.
- Не забывай, золотая моя, что мы здесь слуги.
- Слуки?
- Ну да. Нас наняли, чтобы мы улыбались гостям и развлекали. Мы должны
будоражить чувства, не есть лук, чтобы от нас не воняло, не дрючить тех,
кого хотят дрючить хозяева, смеяться над их пошлыми шуточками. Но потом,
золотая моя, я сделаю с тобой то, чего мы оба так хотим... - Он жестом
показал, что сделает с Бигги, и та расхохоталась.
Она взяла его под руку, и они направились на лужайку, которую в быстро
густеющих сумерках освещали яркие оранжевые фонари. Воздух был пропитан
запахом молодых и здоровых тел, которые уже занялись древней, как сам мир,