"Ивлин Во. Тактические занятия" - читать интересную книгу автора

обнесенная колючей проволокой, точно лагерь для военнопленных. Обступавшие
некогда сад аккуратненькие домики, в которых жили возможные сторонники
партии либералов, были разбомблены, залатаны, конфискованы, заселены
рабочими-иммигрантами. Каждый день Джон получал десятки жалоб от своих
избирателей, выселенных из Лондона в провинцию. Он надеялся, что орден и
хромота помогут ему завоевать расположение новых жителей, но нет, им и дела
не было до превратностей войны. Зато они весьма интересовались социальным
страхованием, хотя в интересе этом явственно сквозило недоверие.
- Они тут все красные, - сказал Джону здешний представитель либералов.
- Вы хотите сказать, я не пройду?
- Ну, мы еще поборемся. Тори выставляют летчика, участника воздушных
боев над Англией. Боюсь, он заберет большую часть голосов наших избирателей
среднего достатка, а их и так осталось уже немного.
Выборы и в самом деле прошли скверно: Джон Верни получил голосов
меньше, чем все другие кандидаты. По его округу избрали учителя-еврея, чьи
речи дышали ожесточением. Руководство оплатило расходы Джона Верни, но все
равно выборы дались ему тяжело. И когда они кончились, он остался безо
всякого дела.
Он продолжал жить в Хемстеде; когда Элизабет уходила на работу,
помогал тетке стелить постели, прихрамывая, отправлялся к зеленщику и
торговцу рыбой, снедаемый ненавистью, стоял в очередях, а вечером помогал
Элизабет стирать белье. Ели они в кухне, продуктов было мало, но стряпала
тетка вкусно. Дядя три дня в неделю работал - помогал паковать посылки для
Явы.
Элизабет, женщина себе на уме, никогда не рассказывала о своей работе,
а работа, в сущности, была связана с насаждением враждебных населению
деспотических правительств в Восточной Европе. Однажды вечером, в
ресторане, к ней подошел и заговорил с нею высокий молодой человек с
изжелта-бледным острым лицом, которое дышало умом и юмором.
- Это начальник моего отдела, - сказала потом Элизабет. - Он такой
забавный. Убежденный консерватор и ненавидит нашу работу.
- Теперь уже нет никакой необходимости работать в государственном
аппарате, - сказал он. - Война-то кончилась.
- Наша работа еще только начинается. И нас никого не отпустят. Пойми
же наконец, в каком положении сейчас Англия.
Элизабет часто принималась объяснять ему "положение". Шаг за шагом,
одну сложность за другой, она в эту скудную углем зиму показывала ему
широкие сети государственного контроля, которые сплетены были за время его
отсутствия. Джона, воспитанного в духе традиционного либерализма, эта новая
система возмущала до глубины души. Более того, он чувствовал, что и сам он
попался, пойман в ловушку, запутан, связан по рукам и ногам: куда ни
пойдешь, что ни сделаешь, что пи задумаешь, всякий раз попадаешь впросак и
терпишь неудачу! А Элизабет, объясняя, невольно все это защищала. Такое-то
правило установлено для того, чтобы избежать таких-то зол и вредных
явлений; вот такая-то страна пренебрегла этими предосторожностями, а потому
терпит беды, от которых Англия избавлена, и так далее, и тому подобное, и
все это она втолковывала этак спокойно, вразумительно.
- Я знаю, Джон, это все очень неприятно, но пойми, в таком положении
все, не ты один.
- А вам, бюрократам, только этого и надо, - сказал он. - Равенство на