"Директор" - читать интересную книгу автора (Файндер Джозеф)

14

Кладбище на Тихой Горе было не самым большим и не самым ухоженным в Фенвике. Оно находилось у обрыва над автострадой и казалось всеми заброшенным. Ник никогда не бывал здесь раньше. Впрочем, он в принципе недолюбливал кладбища и по возможности их избегал. Если ему необходимо было идти на похороны, он отправлялся в церковь или в морг и удалялся, когда остальные отправлялись на кладбище. После похорон Лауры его отношение к кладбищам, разумеется, не изменилось в лучшую сторону.

Но сегодня посещения кладбища ему было не избежать, потому что он припозднился из-за неотложных переговоров с директорами «Стилкейса» и «Германа Миллера» по вопросу лоббирования важного для производителей мебели законопроекта, вынесенного в конгресс.

Ник оставил автомобиль неподалеку от того места, где разворачивалась погребальная церемония. Всего вокруг могилы собралось десять-двенадцать человек в траурных одеяниях. Среди них был священник, миловидная негритянка, пожилая чета, пять или шесть человек, явно работавших вместе со Стадлером на заводе, и хорошенькая девушка, наверняка дочь покойного. Она была невысокого роста, изящная, с большими глазами и торчащими в разные стороны, как у панка, короткими волосами. В газете писали, что ей двадцать девять лет от роду и живет она в Чикаго.

Ник осторожно приблизился. Священник говорил над гробом: «…Отче наш, благослови гроб сей брата нашего Эндрю, да покоится в нем с миром до пробуждения для вечной жизни и да узрит лицом к лицу Тебя, предвечного Господа нашего, ибо Твои сила и слава и ныне, и присно, и во веки веков…»

Рев проносившихся по автостраде автомобилей заглушал слова священника.

Некоторые из собравшихся повернулись и взглянули на Ника. Рабочие со «Стрэттона» узнали его и некоторое время старались испепелить его гневными взглядами. Красавица дочь Стадлера выглядела ошеломленной и оцепеневшей, как лань в свете прожекторов. Рядом с ней стояла миловидная негритянка. У нее по щекам катились слезы, но они не замутнили ее пронзительного взгляда. Ник не знал, кто это, хотя в Фенвике было не так уж много негров.

Ник не был готов к виду гроба из полированного красного дерева, возвышающегося на задрапированном зеленым бархатом устройстве, которому предстояло опустить его в могилу. Вид гроба сразил Ника. Гроб показался ему огромным и еще более страшным, чем труп Эндрю Стадлера на лужайке у него перед домом. В этом гробе читался окончательный приговор человеку, имевшему когда-то семью, или хотя бы дочь, и друзей. Пусть он был опасным, неизлечимым шизофреником, но при этом он был и отцом. Отцом этой прелестной молодой женщины с молочно-белой кожей. У Ника из глаз потекли слезы. Ему стало неловко.

Негритянка вновь покосилась на него. Кто же она такая?

Рабочие со «Стрэттона» тоже заметили его слезы и наверняка прокляли его лицемерие. Ник-Мясник проливает крокодиловы слезы над могилой их старого товарища, которого загнал в гроб своими руками! Омерзительное зрелище!

Наконец гроб медленно и плавно опустили в могилу, и собравшиеся стали кидать на крышку цветы и горсти земли. Некоторые из них подходили к дочери Стадлера, обнимали ее, жали руку, шептали слова утешения. Улучив удобный момент, Ник тоже приблизился к ней.

– Мисс Стадлер, меня зовут Ник Коновер. Я…

– Я знаю, кто вы, – ледяным тоном сказала девушка. Одна из ее ноздрей была проколота и украшена маленьким блистающим камешком.

– Я не знал вашего отца лично, но мне бы хотелось выразить вам свое сочувствие. Он был очень ценным работником…

– И при этом вы его уволили? – девушка говорила тихо, но не скрывая горечи в голосе.

– Это было неизбежно и очень болезненно. В то время было сокращено очень много ценных работников.

Девушка вздохнула с таким видом, словно не видела больше смысла говорить на эту тему.

– Когда моего отца уволили, вся его жизнь пошла прахом.

Ник думал, что уже привык к таким словам от бывших работников «Стрэттона», но здесь, на кладбище, от девушки, только что похоронившей своего отца, они как-то особенно его задели.

– Я понимаю, как трудно ему пришлось…

Ник заметил, что негритянка с живейшим интересом наблюдает за их разговором, хотя и находится на таком расстоянии, что ей вряд ли что-нибудь слышно.

– Что бы вы ни говорили, мистер Коновер, – с печальной усмешкой сказала дочь Эндрю Стадлера, – а моего отца все-таки убили именно вы.