"Директор" - читать интересную книгу автора (Файндер Джозеф)10Как только Клафлин удалился, на кухне появилась Джулия. На ней была серая футболка, украшенная эмблемой футбольной команды «Мичиганские росомахи». Тем временем ее подруга Эмили сидела в гостиной, отправляя Симсов в очередное электронное приключение. – Папа, ты президент «Стрэттона»? – Президент и генеральный директор. Ты же знаешь. Беги сюда. Обними меня! Джулия бросилась к Нику в объятия с такой готовностью, словно только и ждала этого приглашения. Ник наклонился и поцеловал дочь в лоб, с ужасом догадываясь о том, почему ей пришло в голову задать ему этот вопрос. – Эмили говорит, что ты уволил половину жителей Фенвика. Эмили опасливо покосилась на Ника из-за компьютера. – Чтобы спасти фирму, нам действительно пришлось уволить очень много хороших людей. – Она говорит, что ты уволил ее дядю. «Ну вот. Началось», – подумал Ник. – Я не знал, – сказал он вслух. – Мне очень жаль, что все так случилось. Эмили попыталась испепелить Ника уничтожающим взглядом, какого он не ожидал от десятилетней девочки, и проговорила: – Дядя Джон сидит без работы уже почти два года. Он говорит, что жил только ради «Стрэттона», а вы погубили ему жизнь. Ник хотел воскликнуть: «Но не я же принял такое решение! И потом мы старались трудоустроить всех, кого сокращали, но очень многие не соглашались на работу, которую им предлагали!..» Впрочем, он благоразумно не стал спорить с десятилетним ребенком, и как раз в этот момент, к его огромному облегчению, на улице раздался автомобильный гудок. – Ну ладно, Эми, тебе пора. За тобой приехала мама. Мать Эмили сидела за рулем новехонького золотистого «лексуса» длиной почти в половину товарного состава. На ней была белая футболка, белые шорты, легкая куртка с эмблемой «Фенвикский загородный клуб»[19] и дорогие на вид кроссовки. Она имела длинные загорелые ноги и модно подстриженные короткие темно-рыжие волосы, на ее пальце сверкало обручальное кольцо с огромным бриллиантом. Она была замужем за пластическим хирургом, у которого была любовница – молодая медсестра. Если о ней слышал даже Ник, до которого все городские сплетни доходили в последнюю очередь, это, скорее всего, было правдой. – Здравствуйте, Ник, – ледяным тоном проговорила мать Эмили. – Здравствуйте, Жаклин. Сейчас Эмили выйдет. Их было не отогнать от компьютера. Жаклин скривилась в неискренней улыбке. Ник ее почти не знал. С родителями детей, ходивших в школу с Джулией и Лукасом, общалась Лаура. Впрочем, совсем недавно Жаклин Ренфро дарила Нику Коноверу на разного рода школьных мероприятиях и родительских собраниях ослепительные улыбки. Но эти времена прошли; теперь в Фенвике к Нику относились совсем по-другому. – Как дела у Джима? – Безработным, – с притворно безразличным видом сказала Жаклин, – не до пластических операций. – Эмили сказала, что ее дядю тоже уволили. Это ваш брат или Джима? – Мой, – после небольшой паузы процедила сквозь зубы Жаклин. – Извините, Эмили не следовало это вам говорить. Это невоспитанно с ее стороны. Я сделаю ей замечание. – Не стоит. Она сказала то, что думала. А где именно работал ваш брат? – По правде говоря, не знаю, – ответила Жаклин и громко позвала дочь: – Эмили, сколько можно копаться? Воцарилось неловкое молчание. Наконец из дома появилась Эмили с огромным школьным рюкзаком за спиной. Ник подошел к Джулии, но та не оторвала глаз от компьютера. – Где Лукас? – спросил Ник. – Не знаю. – Ты сделала уроки? Джулия не отвечала. – Ты меня слышишь? – А? Предложи Ник Джулии мороженого, она бы услышала его с первого раза! – Ты, конечно, еще не сделала уроки, а через полчаса мы будем ужинать. Сегодня вечером у Марты выходной. Поэтому выключай компьютер. – Но я же играю! – Сохрани. Доиграешь потом. Ник подошел к лестнице наверх и позвал Лукаса. Дом был так несоразмерно велик, что сын у себя в комнате вряд ли мог его услышать, поэтому Ник поднялся, прошел мимо комнаты Лауры, дверь которой со дня ее гибели ни разу не открывали, и постучался к Лукасу. Дверь была не закрыта и слегка поддалась. Ник распахнул ее и снова позвал: «Люк!» Никто не ответил. Лукаса в комнате не было. У него на письменном столе горела лампа и лежал какой-то учебник. Ник решил подойти поближе и посмотреть, что учит его сын. При этом он неосторожно толкнул письменный стол, на котором вспыхнул дремавший до того в черном энергосберегающем режиме монитор компьютера. На экране монитора Ник увидел ряд фотографий: голые тела совокупляющихся мужчин и женщин. Ник наклонился поближе к монитору. В правом верхнем углу красовалась особенно большая фотография распутного вида голой девицы с огромной грудью. Над ней светилась красная надпись: «Жесткое порно. Любительские съемки». Сначала Ник отреагировал на увиденное чисто по-мужски: наклонился еще, чтобы рассмотреть получше. При этом он ощутил возбуждение, не посещавшее его уже много месяцев. Впрочем, Ник почти сразу взял себя в руки и мысленно возмутился бесстыдству девиц на фотографиях, готовых к половым сношениям в Интернете на глазах миллионов совершенно им незнакомых возбужденных мужчин. Потом до Ника дошло, что перед ним компьютер сына и эти картинки рассматривает Лукас. Если бы что-либо подобное увидела Лаура, она закатила бы истерику, позвонила бы Нику на работу и потребовала бы, чтобы он немедленно приехал домой и серьезно поговорил с сыном. Ник же просто растерялся. Он не знал, что ему делать. Лукасу уже исполнилось шестнадцать, и он выглядел вполне созревшим в половом отношении юношей. Разумеется, Лукас интересуется женщинами! Ник вспомнил, как примерно в этом же возрасте они с приятелем нашли в лесу замызганный и размокший «Плейбой». Они высушили его, а потом благоговейно листали его в гараже у Ника так, словно это была Библия Гутенберга.[20] Теперь Ник удивлялся тому, насколько невинными были изображения в том журнале по сравнению с тем, что сегодня можно найти в Интернете. Впрочем, тогда им с приятелем «Плейбой» совсем не казался невинным. Однако фотографии в журнале были так сильно отретушированы, что Ник был по-настоящему поражен увиденным, когда, вскоре после находки «Плейбоя», его глазам впервые предстала на короткой дистанции живая женская грудь. Это случилось в подвале дома у первой подруги Ника. Ее звали Джоди Катальфано. Она была самой хорошенькой девочкой в классе, давно не сводила глаз с Ника и была готова отдаться ему гораздо раньше, чем он сам набрался для этого храбрости… Как бы то ни было, ее груди были меньше, чем у девушек в «Плейбое», соски были больше, и по краям на них росли отдельные жесткие волоски… И все-таки порнографические снимки на мониторе Лукаса чем-то раздражали Ника. Может, они выглядели слишком натуральными, слишком бесстыдными и слишком извращенными, чем всё, что ему приходилось видеть раньше. А еще Ника раздосадовала их доступность: пару раз щелкни мышью, и вот они, смотри сколько хочешь! Не то, что раньше, когда журналы с голыми женщинами мальчишки закапывали в прелую листву под деревьями или бережно хранили за старыми покрышками в глубине гаража. Неприятной, пожалуй, была именно доступность этих развратных картинок. А что, если их увидит Джулия? Подняв трубку аппарата на столе у Лукаса, Ник позвонил ему на мобильный телефон. Лукас долго не отвечал, потом долго не мог поднести телефон к уху. – Да? – наконец проговорил он; где-то рядом с ним гремела громкая музыка, звучали чьи-то хриплые голоса. – Куда ты запропастился, Люк? – А что такое? – через некоторое время спросил Лукас. – Что такое? Пора ужинать! – Я уже поел. – Ты что, не помнишь, что мы всегда ужинаем вместе? Ник с почти маниакальной настойчивостью требовал, чтобы дети ужинали с ним за одним столом. Это правило стало особенно непререкаемым после смерти Лауры. Нику казалось, что в противном случае какая-то неумолимая центробежная сила лишит его остатков семьи. – Так где же ты все-таки, Люк? – Ладно, сейчас приду, – буркнул Лукас и прервал разговор. Но прошел час, а Лукаса все еще не было дома. Джулия хотела есть, и они с отцом вдвоем сели ужинать за небольшой круглый стол, временно размещенный в углу кухни подальше от ремонтных работ. Прежде чем уехать по своим делам, Марта накрыла стол на троих. В духовке лежала на противне теплая жареная курица в фольге. Ник достал курицу, рис и брокколи. Курица оказалась в центре стола, и Ник даже не забыл подставку под противень, чтобы не поцарапать стол. Он был уверен в том, что Джулия не захочет капусту, и не ошибся. Девочка желала только куриную ножку и немного риса, а Ник слишком устал и решил с ней не ругаться. – Мама готовила лучше, – сказала Джулия. – Эта курица совсем сухая. – Она же два часа простояла в духовке. – Все равно, мама жарила курицу лучше всех. – Это точно, – вздохнул Ник. – Давай, ешь. – А где Люк? – Он сейчас придет. «Не очень-то он торопится», – добавил про себя Ник. Джулия смотрела на куриную ножку у себя в тарелке с таким видом, словно это был огромный таракан. – Мне здесь не нравится, – наконец сказала она. – Где «здесь»? – озадаченно спросил Ник. – Здесь! – упорствовала девочка. – В этом доме? – У нас тут вообще нет соседей. – Нет, есть, но… – Но мы их вообще не знаем. Это не поселок, это просто дома в лесу. – Здесь люди не любят общаться друг с другом, – согласился Ник. – Но мама хотела, чтобы мы сюда переехали. Она думала, что здесь безопасней, чем в нашем старом доме. – Безопасней? А как же Барни? – У Джулии на глаза навернулись слезы. – С новой сигнализацией мы в безопасности. – В старом доме такого не бывало, – положив подбородок на сложенные руки, всхлипнула девочка. Входная дверь распахнулась, и засвистела сигнализация. Через несколько секунд раздались тяжелые шаги, на кухне появился Лукас и швырнул рюкзак на пол. Нику казалось, что его сын с каждым днем становится все выше и шире в плечах. На нем была темно-синяя футболка с длинными рукавами, мешковатые штаны, сползшие на бедра до такой степени, что из-под них виднелась резинка трусов, и перевернутая назад козырьком бейсболка, под которой на голову молодого человека была навернута какая-то тряпка. – Что у тебя на голове? – спросил Ник. – Бандана. А что? – Ты что, танцуешь хип-хоп? Лукас закатил глаза и покачал головой. – Я не хочу есть. Я пошел к себе. – Ну посиди с нами! – умоляющим тоном возопила Джулия. – На завтра много уроков, – буркнул Лукас и, ни на кого не глядя, вышел из кухни. |
||
|