"Виталий Владимиров. Потерпи до завтра (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Гришка методически, как мортира, залпами опустошил бутылку под
ликующие крики товарищей.
На противоположной стороне улицы, откуда отражение в
стеклах не мешало разглядеть прилипших к окнам студентам, стоял
милиционер. Он покачал головой и стал переходить улицу, направля-
ясь к входу в институт.
Игра закончилась. Ликование мгновенно стихло.
- О, мама миа, - воскликнул Гришка, легко слетел с подоконника
и принялся быстро собирать вещи.
- Допрыгались, - спокойно, но громко сказал Николай Грачев.
Только он да еще пара тихонь-отличниц не принимали участия в
Гришкиной затее. - Сейчас явится милиция, всех перепишут, и все
это учтут при распределении.
- Ой, мне же отец голову оторвет, он из-за моего распределения
так унижался, - неожиданно завизжала Галка Струтинская.
Буквально только что Дима восхищался Галкой, сейчас же
страх и ярость сделали ее лицо безобразным: расширились напряжен-
но-бессмысленные глаза, багровыми пятнами пополз по шее румянец,
лоб залоснился от проступившего пота.
- Это ты, это ты все виноват, тюфяк, схватил меня за ногу, - зло
накинулась она на Перова.
- Кончай базарить, ноги делать надо, - Гришка Лагутин схва-
тил свои чертежи и учебники и выбежал из аудитории.
Бежать! Куда?! А куда бегут нашкодившие школьники?
Перов протрусил, приотстав, по длинному коридору за осталь-
ными, постоял, отдуваясь, у окна в кафельном, санитарно пахнущем
среди возбужденных вспотевших людей и вдруг ощутил стыд, даже
не столько за себя одного, сколько за своих однокашников, за
коллективную трусость.
И Дима вернулся в аудиторию на свое место.
Милиционер, действительно, явился, молча переписал фамилии
всех присутствующих и ушел, как в воду канул, и больше об этом
случае никто не поминал.
Галка Струтинская пыталась несколько раз заигрывать с Димой,
но натыкалась на его холодное молчание, а когда узнала, что Перова
распределили в Коровино на подмосковный завод торговых автоматов,
и совсем потеряла к нему интерес.

...Голым пяткам приятно от разогретого солнцем паркета и
щекотно от морщинок дерева.
- Дима-а-а!.. Обуйся, а то опять простудишься...
Ласковый голос мамы разворачивает шлепки босых ног
обратно, к кровати, надо сесть и надеть куда-то спрятавшиеся
тапки, но голова тянется к подушке, и тело опять расслаблено
погружается в сон, который Дима так и не успел досмотреть...

- В деревне-то все дома разные. Один побогаче да основательнее,
другой и вовсе худой... И еще важно, кто как свой забор содержит, как
миру свой лик выказывает, чем глаз свой тешит - рябиной ли,
березой, а может, просто лопухами... Звание-то у вас чисто деревен-