"Виталий Владимиров. Потерпи до завтра (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

добежал до чертежного зала, распахнул окно, взобрался на
подоконник, и, сверкая на солнце, медленно полетели вниз водяные
брызги, отскакивая мячиками от серого асфальта, и очередь на
автобус, истомленная жарой, смеясь, жадно ловила оседающий
водопад, и это была радость, общая радость, и милиционер,
добродушно улыбаясь, снял фуражку и вытер платком вспотевшую
шею. Железной шее тоже нужен отдых, подумал Дмитрий.
"А ты приезжай ко мне на Большое Онего, вздохнешь, все равно
дом пустой, никто не живет", - добродушно приглашал старик с
Онежского озера. Он стоял с пустой бутылкой в конце сборочного
конвейера и ждал, когда готовый автомат для разлива подсолнечно-
го масла подойдет к нему, а Дмитрий торопился закрепить заднюю
стенку автомата, потому что кончался квартал и горел план, но
Венька Клюев оттащил Дмитрия за рукав, и они долго поднимались
вверх по лестнице. На двери, обитой черным дерматином, висела
табличка: ЕНИСЕЙ СЕРГЕЕВИЧ БЫКОВ. Венька встряхнул в руке
золотые шары, достал из внутреннего кармана духи "Красная Мо-
сква", вспрыснул духами цветы, подмигнул веселым желтым глазом
Дмитрию, сделал глоток из флакона и, выдыхая, прошептал: "Так
лучше будет".
"А ты знаешь, почему меня Енисеем назвали? Родитель у меня
раскулаченный, в Сибири лес валил, это он потом в Тотьму пере-
брался." Енисей Сергеевич ловко подцепил рукой кусок балыка, от-
правил его в рот, а сам стал подталкивать Алену к Дмитрию, а она
привалилась к нему теплым боком. "Горько," - негромко сказал Ени-
сей Сергеевич, остро разглядывая Дмитрия. "Сладко, Дима, слад-
ко, давай я тебя буду звать Фердинанд," - оглаживая себя, потяну-
лась Алена, - и почему ты меня никогда не ударишь, вот других
жен мужья бьют, любят, значит."
"Да ты не сомневайся, Дмитрий Палыч," - оскалился Венька
Клюев, - "вдарить я мастак." Дмитрий разжал кулаки и хотел пере-
шагнуть через белую веревочку, ограждающую экспортные экспона-
ты на международной выставке торгового оборудования, но его не
пустил директор Борис Иванович Коваленко. "Ну-ка, покажи язык.
Сам видишь, что немецкий, а нужен английский."
И Борис Иванович, оглянувшись, сунул Дмитрию в руку красивую
шариковую авторучку, и Дмитрий Палыч стал подписывать очень
много разных бумаг, которые ему подсовывали тянущиеся со всех
сторон руки, те же руки подкладывали не надписанные безликие
конверты, и Дмитрий Палыч складывал их в ящик стола, те же
руки зааплодировали и преподнесли цветастую чашку с золотистой
надписью, пока чей-то голос торжественно не объявил: "Ага! По-
пался, голубчик. Следствие ведется, следствие! И вот она повес-
точка. Распишитесь. Вот здесь." За что?! - закричал Дмитрий, но
никто не ответил, вопрос так и остался без ответа. Все ушли от
ответа, возмутился Дмитрий, получается какая-то всеобщая без-
ответственность, почему же отвечать должен один я?.. Что же
теперь будет?.. Нелогично, вяло подумал Дмитрий, откуда взялось
это "будет", если уже ничего не будет, нет будущего, все бес-
смысленно... А может просто уйти? В смерть. Уходят же другие.