"Виталий Владимиров. Северный ветер с юга (Повесть)" - читать интересную книгу автораИз студии все поехали к Таньке Олиной, а я - в диспансер, в палату номер
девять, вторая койка от окна. Глава одинадцатая Ян Паулс явился ко мне прямо с работы. Пижон - в пенсне. Всегда носил круглые очки, и глаза у него были большие и добрые, а теперь стали холодными, ироничными. Хлопнул меня по плечу. По-моему, в этом что-то искусственно бодрое, когда проверяют твою устойчивость крепким ударом. - Как дела, Сергеич? - Врачи молчат. Месяц прошел только. Еще два ждать до первых ре- зультатов. - Два? - Ян завистливо вздохнул. - Везет же людям. Чем ты хоть здесь занимаешься? - Пью... лекарства. Ем, что дают и что гости приносят, сплю, как бревно, только на одном боку - сосед кашлем замучил. - А бильярд у вас тут есть? Я бы тебе сейчас... - Ян сделал паузу, снял пенсне и начал протирать его замшевым лоскутком. - Мы теперь с тобой в разных весовых категориях, Ян, я же на три кило за месяц поправился. Почему раньше не приходил? - Как там у вас? Ян долго юлил, мялся, но я чувствовал, что он что-то не договаривает. В конце концов я не выдержал: лышки не спрячешься. Ян помедлил еще. - Не знаю, как тебе сказать... Ты же знал Гришку Борзова?.. Пом- нишь?.. - Конечно. Гриша Борзов, муж нашей Малики... - Умер. Гришка умер?!.. Бывший матрос, умница и язва, мужик крепкий, словно литой, в расцвете сил и... умер. - Что с ним? - Помнишь, он все на сердце жаловался? Положили его на обследование. Ничего не помогало. Лика через родственников достала какое-то сильное лекарство. Уж не знаю, в чем его отрицательный эффект, может, аллергия какая-нибудь, но у у него было сильное отравление, что-то воспалилось, и спасти уже не могли. Он же всегда был мнительным, всего боялся - микро- бов, грязи всякой. И врачам не верил, а вскрытие показало, что сердце у него здоровое, на пятерых хватило бы... Ушел Ян, понемногу истекло время до отбоя. Уснул я скоро, проснулся от собственного крика... Садится солнце. Не ясное, а где-то за тучами дыма. Последние лучи ос- вещают дорогу, по которой я иду. Я - женщина, на мне длинное платье, на голове платок и котомка за плечами. Слева, среди развалин, разрушенных стен стоит деревенская девушка в телогрейке и сапогах и монотонно гово- рит: "... сначала я жила с мамой, а потом пришла война..." К ней подсту- пают все ближе и ближе, молча, с мужским блеском в глазах, солдаты. В |
|
|