"Виталий Владимиров. Северный ветер с юга (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Обход главного врача.
Даже в ежедневном осмотре лечащего есть нечто ритуальное, а тут снис-
ходит высшая власть, пасующая только перед смертью. Зато решаются судьбы
людей и многие накопившиеся хозяйственные вопросы. Если в обычный день
стационарное отделение живет раз заведенной жизнью, с размеренностью ма-
ятника отсчитывая завтрак, обед, тихий час, ужин, и в этих пределах
кто-то встает пораньше и успевает прогуляться или сделать зарядку, что
разрешено выздоравливающим, а кто-то вылезает из теплой постели за пять
минут до завтрака, то к обходу главного врача младший, да и остальной
медицинский персонал готовился, как к смотру-параду.
Всех резво подняли с кроватей и с большей, чем обычно, тщательностью
устроили мокрую приборку, не жалея хлорамина. Медсестры безжалостно вы-
таскивали из межоконья сетки, авоськи, пакеты, банки с едой. Палаты при-
няли совсем стерильный вид. На завтрак дали сверх нормы по полстакана
сметаны, яблоки и какао. Из столовой сразу же погнали по палатам с при-
казом раздеться и лежать. В столовой каждый день разыгрывается одна и та
же сценка. Я сажусь на свое место и начинаю, не отрываясь, смотреть на
круглолицую девушку в кудряшках за женским столиком. Она тоже смотрит на
меня, потом не выдерживает, прыскает в кулак и что-то говорит своей со-
седке. Та молча кивает черной головой , но глаз не поднимает. Круглоли-
цую зовут Надя, черную - Нина. Об этом мне сказал Егор Болотников, мой
сопалатник и застольник, заметив наши переглядки. Он, кажется, знает
всех больных, медсестер и врачей.
В диспансере стало непривычно тише. И ждали томительно долго. Кто ус-
нул, кто читал, кто беседовал вполголоса. Мой сосед, который вырвался из
сумасшедшего дома, лежал на дальней от меня половине кровати, вжавшись
всем телом в батарею центрального отопления. С другой стороны, шевеля
губами во сне, храпел Леха Шатаев. Егор Болотников лениво подмигнул мне
синим глазом. Я уже каждого знаю и знаю кто как заболел. Наша палата на-
поминает мне многоместное купе - ее обитатели, как спутники в дальней
дороге, откровенно делятся своими житейскими проблемами, понимая, что
завтра судьба их разведет и вряд ли можно рассчитывать на новую встречу.
И естественно задумываешься - куда едет наш поезд-диспансер и почему его
пассажиры получили по плацкартному билету?
Наконец, двери распахнулись, и крахмально прошуршала камарилья белых
халатов: сам главный врач, заведующий отделением, лечащий врач, сест-
ра-хозяйка, дежурная медсестричка, пара практикантов.
- Болотников Егор, тридцать семь лет, инфильтрат в правом легком, -
монотонно докладывал лечащий врач. - Назначены препараты первоо ряда. К
нам поступил в связи с обострением процесса через три месяца после само-
вольной выписки из санатория. Болотников весело и прямо глядит в потолок
своими синими глазищами. Борода упрямо торчит вверх. Болезнь ходит тенью
за художниками, дожидаясь своего часа, когда холодные мастерские, беза-
лаберное питание и изнурительный труд сделают свое дело.
Главный врач внимательно рассматривал не рентгеновские снимки, кото-
рые ему подсовывал лечащий, а Егора.
- Почему вы прекратили лечение? Ведь вам совсем немного оставалось до
полного выздоровления - и все насмарку. Что же государство так и будет
впустую тратить деньги на ваше самоуправство?