"Виталий Владимиров. Колония" - читать интересную книгу автораранения.
Сходство в наших ситуациях, конечно, имелось, только Аркадий открыто уехал за пачкой банкнот, для меня же этот мотив - не лейтмотив, а просто мотив - звучит не вслух, а как бы под аккомпанемент АББА: мани, мани, мани... Длинную, как анаконда, очередь в Банном переулке Лена отстояла впус- тую - требовалось мое личное присутствие. Пришлось мне отправиться по ее стопам из пункта А в пункт Б, точнее, из пункта ЖЭК в пункт Банный, где я встал в затылок очереди, которая за три часа стояния обернулась ко мне лицом, искаженным страданием, страданием по принципу: человек человеку - друг, товарищ и брат, то есть здравствуй, брат, проходи, друг, слушаю вас, товарищ. В конце концов получил я бронь, но при этом подумал: зачем искать сюжет современной трагикомедии, мелодрамы, фарса, наберись терпе- ния, выслушай здесь натерпевшихся, ищущих крова, ибо кто ты без крова? Перекати-поле... Тем более странным было ощущение, что все основные дела переделаны и что даже заказаны билеты - мы на листе ожидания "Аэрофлота". Лист ожидания... Ровно пятьдесят дней я не виделся с кадровиком, не тревожил его по- пусту и вот с чистой совестью явился в его кабинет. - Здравия желаю, товарищ начальник! - бодро отрапортовал я. - Рядовой Истомин упражнение закончил. Кадровик покосился на меня: - К пустой голове руку не прикладывают. Садись пока. Или сейчас не принято так говорить, лучше присаживайся... Значит, так... Тут одна бу- И замолчал. Я опустился на стул. - Из... - я показал большим пальцем на потолок. - Нет, - отрицательно мотнул головой кадровик. - Оттуда не шлют ника- ких бумаг, оттуда информируют. По этой линии все в порядке, решение есть, можешь ехать... Пронесло, подумал я об Алене, не докопались до ее пребывания в погре- бе под немцами: - Я готов. - Готов, готов, он готов, видите ли. Ты-то готов, ясно, что рядовой Истомин упражнения закончил. Всегда готов. Как пионер... И что за люди, почему сразу не предупреждают? - О чем я вас не предупредил? - встревожился я. - Да не ты, дружок твой, Николай Иванович Марченко, попросил еще на годок продлить ему пребывание в стране. Не кого-нибудь попросил - посла. Тот поддержал просьбу, но с такой формулировкой, что понимай как забла- горассудится, хотите продлевайте, хотите - нет. Он замолчал. - А если продлят... - неуверенно начал я. - ... то псу под хвост все наши с тобой старания. Через год снова здорово, заново тебя оформляй. Опять справка о здоровье, анкеты и все остальное - считай, что рядовой Истомин и не приступал к упражнению. Ну, удружил он тебе. Какой он мне друг, вдруг враждебно подумал я о Николае, о Мыколе, как мы его звали в редакции. Действительно, не мог что ли сразу известить - ну, обождали бы год без этих мытарств. А ведь меня во Францию планирова- |
|
|