"Виталий Владимиров. Колония" - читать интересную книгу автора

- И правда, ничего не надо, - протянула она мне справки. - Поставьте
печати в регистратуре. Не забудьте.
- Спасибо, доктор.
- Не за что.
- Ну вот, а ты, глупая, боялась, - сказал я Аленке на улице.
- Это еще неизвестно, кто больше боялся, и значит, кто глупее, -
рассмеялась она.



Глава пятая

Анкеты - пустоглазые, согнутые вдвое листы бумаги размером с амбарную
книгу и ординарным вкладным линованным листом для автобиографии. Ответ
должен строго соответствовать поставленному вопросу: был? - не был;
состоял? - не состоял; привлекался? - не привлекался. Жизнь расчерчена
сеткой граф и колонок, разделена, препарирована, исчезло своеобразие
человеческой индивидуальности - но глаз опытного кадровика мгновенно
выхватит подноготный смысл безобидной с виду информации.
Какова же наша с Аленой подноготная?
Пункт второй: не изменял. Звучит, как присяга, как клятва в верности,
на самом деле, фамилии своей я не изменял. Как звено в цепочке, ношу
прозвище своих предков - Истомины. Многочисленный некогда клан Истоминых
выбил голод и репрессии тридцатых, выкосила война, от густого генеалоги-
ческого дерева остались две веточки - одна затерялась в Прибалтике, в
Москве - отец, я и сын от первого брака. Тоже Истомин. Последняя ка-
пелька. Хотя сам вопрос, изменял ли, заставляет оценить Истомина Валерия
Сергеевича как личность, ответ же на него...
Надеюсь, что не изменял.
Когда мог, не изменял.
Прочитанная где-то древняя мудрость служила и служит для меня ответом
на этот вопрос, она сложилась и даже зазвучала стихом:

Творец мой, сколько тебя просило,
Но разве поможешь всем,
кто утерял верную нить?
Господи, дай мне силы,
Чтобы смириться с тем,
Что я не могу изменить.

Сколько же страха и ужаса!
В бездне твоей - твой Эдем.
Как мне его отворить?
Господи, дай мне мужество,
Чтобы бороться с тем,
Что я могу изменить.

И дай мне, забудь про скудость,
Помня, что непростое слово - "Быть" или "не быть", Господи, дай мне
мудрость, Чтобы одно от другого Жизнью своей отличить.