"Виталий Владимиров. Свое время" - читать интересную книгу авторавпадины, окруженной стрижеными газонами и ритмичной аккуратностью рядом
проходящих путей метрополитена. Впрочем, газонов с высаженными березками, кленами и даже голубыми елями поначалу не было. Была жидкая, непролазная, казалось, вовеки неистребимая грязь после сдачи объекта в эксплуатацию, пока не проехал мимо какой-то начальник, видимо, очень большой и толстый и дал нагоняй другому начальнику, что пониже и потоньше, и тогда нивесть откуда появились машины и люди и буквально за неделю из грязи сделали парк. Было приятно после этого сознавать, что есть еще добрая сила над злой силой, хотя и не часто она проявляется. И уж совсем абстрактно думалось о той неимоверной доброй силе, которая укротила бы самую большую существующую злую силу. Когда я расстался с Тамарой, то перебрался к старикам, и жизнь моя под родительским кровом потекла спокойно и вольно - дома меня всегда ждал обед и раскладушка, а временем своим я располагал, как заблагорас- судится. С Тамарой я виделся после суда и развода только тогда, когда изредка брал погостить Сережку, с которым больше нянькались мать с от- цом, чем я. Особенно любили друг друга дед Сергей и внук Сергей. Мой отец и мой сын. После неудачи с режиссерскими курсами, после разговоров с Гашетнико- вым я поостыл к кино. Я понимал, что при настойчивости и терпении в кон- це концов добьюсь желаемого, но меня вдруг крепко поразила мысль, что фильмы стареют. Как люди. Куда девается фильм после проката? В небытие, из которого его уже ни- чем не вытащишь. Фильм - не книга, которую можно снять с полки, перечи- Кроме того, прав был Чулков, что кино - это промышленность со своим планом и десятками людей, претворяющих сценарий в кинокартину, которые не станут ждать, если у тебя что-то не складывается, как хотелось бы. И потом минимум два года уходят на создание фильма, но все это время ре- жиссер должен жить одной идеей, только тем материалом, который снимает, единым ощущением как части, так и целого... Без Гашетникова затихла, будто обмелела, наша любительская киносту- дия. Поразлетелись, обзавелись семьями мои одержимые друзья словно уто- лили свою нетерпеливую молодую жажду у источника искусства и уступили свое место другим... Наташа?.. Ее московского адреса я не знал, но что-то останавливало меня от ее поиска. Скорее всего то, что она не ответила на мое письмо, в котором я фактически с ней прощался, когда родился Сережка, а ведь с тех пор прошел почти год... Так я и жил. Давали задание на работе - я исполнял. Но не больше. Звали в гости - я шел. Молчал телефон - я смотрел телевизор. Желтели мои сценарии, за- дохнувшись в чемодане под кроватью. Можно было уйти и бродить по весен- ним улицам, прыгая по проплешинам сухого асфальта, но кроме солнца на земле есть еще тучи и ветер - в конце концов возвращаешься обратно прод- рогший и усталый. Работа, киностудия, друзья, знакомые были похожи на спицы одного колеса, осью которого был я. Все крутилось, неподвижен был лишь я сам. Но проходит время и приходит время, от которого не скроешься, как бы |
|
|