"Александр Владимиров. Золотарь его величества " - читать интересную книгу автора

двадцатого века, сложился стереотип того, что заявку выполняли обычно в
течение недели, а то и того меньше. Как-то не взял Андрес в расчет то, что
дело это для Гжельских мастеров новое, пока освоят, пока разбираться будут в
его рисунке, совсем отвык, и на то, что на расстояния, сейчас в
восемнадцатом веке, затрачивается намного больше времени, чем в будущем. Вон
ведь от Нарвы, он почти три недели ехал. И если поездка в Гжель Некраса
Борща может и не занять много времени (если он поспешит), то вот обратный
путь может и затянуться, вещь ведь хрупкая, не дай бог в дороге расколется,
и все по-новому.
Можно было бы и в Москве мастеров поискать. Попробовать организовать
фаянсовое производство, да вот только одна не задача, третий эскиз пропал.
Может, Аким взял, ну, для того, чтобы печь растопить.
Вообще-то паренек смышленый, подумал Ларсон, неизвестно почему, но
большую часть, его - Андреса, работы он взял на себя. К тому же на
протяжении нескольких дней, тот помогал ему с приемом ванн. С начала он
истопил баню в печи, но эстонец отказался, испугался, что ему не удастся
выбраться из нее, затем стал помогать, таская с Яузы воду. А по вечерам,
расспрашивал о Швеции. Ларсон рассказал, все, что знал об этом государстве,
потом признался, что почти всю сознательную жизнь прожил в Прибалтике.
Сегодня, когда в Москву вернулся государь, к ним заявился подьячий.
Позвал парнишку в сени. Они о чем-то недолго разговаривали, затем Аким
схватил овчинный тулупчик и куда-то убежал.
Горница небольшая. Длинный стол, по бокам которого лавки. В помещении
дым. Петр курил. Ромодановский стучал по деревянной крышке стола. Меншиков
нервно бродил из угла в угол.
- Не мельтеши, - проворчал Петр Алексеевич, - сам нервничаю.
- Почему? - поинтересовался Федор Юрьевич.
- А вдруг ты прав. Вдруг не золотарь он вовсе.
- Ну, не золотарь так и что? - вмешался Алексашка. - Если в заговорах
он не замечен, сообщения Каролусу не отправляет, так в чем тут странного.
Вместо соглядатаев взял да и вызвал бы его к себе, да и расспросил. Что
сведения узнавать через третьих лиц. Будет врать, так сам-то скорее
заметишь. А брожу я из стороны в сторону, что ждать я уже устал. У меня
может дела, а тут сидеть приходится...
- Что за дела такие? - перебил его, Петр. Посмотрел так настороженно на
своего фаворита.
- Свидание у меня. - Сказал Меншиков, хотел, было что-то добавить, но
дверь скрипнула, и в горницу вошли трое.
Петр Великий взглянул на вошедших людей. Квятковского и Акима он не
видел с лета, когда выступил с войсками. Первого он тогда назначил в
Преображенский приказ, заодно потребовал одежду на голландскую или
венгерскую сменить. У второго отец умер, поэтому, когда Ларсон сказал, что
являлся золотарем, Петр, не раздумывая, назначил пленного на этот пост.
Хотел, было попридержать у себя в штабе, но события пошли по иному. Вот к
нему и был приставлен толковый стрелецкий офицер - Ельчанинов. (Тот, правда,
не в курсе пока, но у государя были на него теперь иные виды.)
Государь рукой показал на лавку, предлагая вошедшим сесть. Затем
покосился на Меншикова, давая понять, что и ему стоило бы к ним
присоединиться. Загасил трубку и проговорил:
- Ну, что вы готовы на счет золотаря мне поведать?