"Александр Владимиров. Золотарь его величества " - читать интересную книгу автора

побежали. Мост, ведущий на остров Кампергольм, не выдержал, рухнул.
Войска отступали в полном беспорядке. Никто не слушал команд.
Рассвирепевшие солдаты, обвинили во всех бедах и набрасываются на них.
И тогда дюк, посоветовавшись с генералами, решил сдаться. С проклятиями
он бросился вдоль берега, по болоту, к шведскому отряду Стенбока.
- Es mochte der Teufel mit solchen Soldaten fechten[15] - ворчал
герцог, оставляя врученную ему армию.
За ним последовал Алларт, Бломберг, и лишь только Петровская гвардия,
созданная из потешных полков, одну за другой отбивала атаки войск Карла.
Наступивший холодный, туманный вечер прекратил баталию. Тьма опустилась
на поле, скрыв под собой павших на нем русских воинов. Воды реки несли в
осеннее море, тела казаков, и только свинцовые тучи по-прежнему бросали
белые хлопья снега.
И тогда офицеры правого фланга решили сдаться. Только с третьей
попытки, когда в шведский стан отправился Бутурлин, им удалось договориться.
Четыре русских генерала: князья Долгорукий, Трубецкой, Бутурлин, и
Антон Головин, по требованию Карлуса остались в шведском лагере, в качестве
заложников.
А наследующий день, когда забрезжило сырое и неприятное утро, русские
войска отступали через починенный мост на остров Кампергольм.
Отступавшие гвардейские полки и дивизия Головина уходили с оружием, с
развернутыми знаменами, имея при себе несколько малых пушек.
Войска генерала Вейда были разоружены. Все генералы были объявлены
военнопленными. Вечером они были размещены по квартирам, и к каждому был
приставлен конвой из офицера и двух рядовых.
И эти новости привез гонец. Он скакал от самого города Великого
Новгорода, меняя в ямах[16] коней.
Андрес Ларсон о событиях развивавшимися под Нарвой узнал от князя
Ельчанинова. На следующий день, тот, придя в гости, с поручением от
князя-кесаря Ромодановского, оглядел эстонца с ног до головы, затем
принюхался, поморщил нос и сказал:
- Зазря ты отпустил парнишку. Сейчас тебе бы не помешала его помощь.
Ларсон уже тысячу раз проклял тот день, когда согласился стать
золотарем. Только сейчас в Москве он узнал, что обозначает это старое
забытое (по крайней мере, им) слово. Ни какого отношения к золоту она не
имела. Когда ему Акимка (так звали паренька) рассказал, что собой
представляет его работа, он просто поворчал немного, потом прикинул, что
ничего другого пока делать все равно не сможет, но когда приступил, к
выполнению обязанностей пожалел. Отбросы человеческой жизни деятельности
вызвали у него предсказуемую реакцию. Его вырвало. И если бы не проходившая
мимо девушка, с кувшином воды, он точно бы отдал концы. Сейчас Андрес даже
начал жалеть, что Петр не оставил его под Нарвой, а в месте с пленными
отправил в Москву. Лучше погибнуть в бою, чем от испражнений, решил он.
- Ни чего, ни чего, - подбадривал его князь, то и дело, морща нос. -
Попривыкнешь. У всех жизнь такая. Всем приходится возиться, - и тут он, как
и тогда, Ларсон, произнес нецензурное слово. - Вот только мыться тебе
придется чаще, а то ни одна молодушка к тебе не подойдет.
Андрес кивнул в знак согласия. Он уже и сам подумывал, как бы
организовать себе здесь душ, конечно не в привычном его понятии, но все же
душ. Не топить же каждый день баньку, о которой вдруг заговорил Ельчанинов.