"Александр Владимиров. Аттракцион пророчеств" - читать интересную книгу автора

мастерской. И сразу поймала на себе взгляд кошки-демона...
Сначала могло показаться, что встретились строгая мать и послушный
ребенок. Но затем ребенок бросил дерзкий вызов родительнице, которая тот час
отступила. Ребенок сразу почувствовал уверенность, начал наступать, требуя
большей власти и жизненного пространства. Его энергия росла и подавляла,
предвещая рождение некоей разрушительной силы. Наталья ощутила, что не может
здесь больше находиться. Впервые она не восхищалась собственным творением, а
безумно боялась его.
Она поскорее вышла из мастерской и захлопнула дверь!
Кошки на картинах удивленно замяукали. Наталья мысленно приказала им
замолчать. Налив фужер шампанского, устроилась перед телевизором. Вспыхнул
экран. Замелькали каналы... Увы! Либо банальные передачи, либо надоевшие
фильмы. Епифанцева долго выбирала, что ей посмотреть, пока не вспомнила о
ночном выпуске городских новостей. Выпуск только что начался.
Ведущая рассказывала о последних событиях: приятных для города и не
очень. Выступил новый глава администрации - невысокий, плотный, человек с
узкими щелями вместо глаз, маленьким мясистым носом, спадающей на лоб рыжей
челкой. Он оправдывался по поводу нового повышения тарифов на коммунальные
услуги и транспорт. Убеждал, что решит проблему города. Клялся, стучал себя
в грудь кулаком. Со стороны это выглядело на редкость комично.
- Скажи, что если не выполнишь обещания, ляжешь головой на рельсы под
проезжающий мимо поезд, - рассмеялась Наталья.
Лицо главы администрации вдруг изменилось, он тихим голосом
произнес:
- Если я не выполню обещания, лягу на рельсы под проезжающий мимо
поезд.
- Старо! - зевнула Епифанцева. - Один уже нам обещал подобное.
Ведущая поспешила сменить тему. Скука окончательно одолела
художницу. Она еле дождалась следующего сюжета. Но он оказался еще скучнее.
Не прекращающая мозолить глаза эстрадная певичка, пропищав очередной
"шлягер", с упоением сообщала о своих пристрастиях: о новом друге и
маленькой собачке редкой породы, которую она купила за несколько тысяч
"зеленых". Местоимение "я" звучало у нее в каждом предложении по два-три
раза. "Я" было для нее всем. И видела она только себя.
- Вот и продолжай видеть только себя! - Наталья выключила телевизор.
Темнота густела и густела. Время неудержимо рвалось к двенадцати.
Черная ночь все крепче впивалась в город долгим многочасовым поцелуем.
Наталья прыгнула в постель, пожелав "деткам" спокойной ночи. Множество
милых, усатых мордашек почему-то смотрели на нее с неизъяснимой грустью. И
это вызвало у Натальи тревожное чувство. Перед глазами постоянно маячила
героиня ее нового творения, которая теперь приводила художницу в трепет.
- Спи! - приказала себе Наталья. - Скоро двенадцать. Уже двенадцать...
Она услышала, как с последним боем часов в мастерской что-то
затрещало. Раздался кошачий визг, который тут же сменился... странным
торжествующим воем.
- Что за чертовщина! - вскочив, пробормотала Наталья.
Но сразу же наступила тишина. Епифанцева решила, что у нее, как у
Ольги Романовой, начались галлюцинации. Или этот шум за стеной у соседей?..
Она снова легла на кровать, но уснуть не могла, поскольку тишина
показалась обманом. Возникло ощущение, что в квартире кроме нее есть кто-то