"Дуглас Уинтер. Закольцованный ролик [NF]" - читать интересную книгу автора

и снова в тень. Обвисшая туша ее партнера, наклонившаяся вперед с бутылкой
в руке, и его серая шкура заслоняют серебро алебастровой кожи, которая
расширяется, открывая пару созревающих грудей и верх тела женщины, голова
повернута в сторону, глядя не в камеру, а на какое-то зрелище, которое для
тебя так и остается за кадром, и первое дыхание, почти вздох, которое
поднимает ее соски и плечи, левая рука ее уходит вперед, и ее невидимая
кисть находит что-то на подушке, губы раскрываются, и вид у нее
одновременно податливый и озадаченный, и на втором дыхании ее нога отходит
в сторону, и эта поза, возвышенная поза - и темнота.
Ты смотришь, и смотришь, и смотришь ее фильм, и в один несчастный день
ее больше нет. К двери кабинки N_7 прицеплена новая коробка, а внутри,
когда ты садишься, не веря и надеясь, и молясь, и кидаешь сияющий
четвертак в щель, проектор закручивает новый фильм, другой, что-то с
названием "Закоренелые шлюхи". Ты смотришь его внимательно, но ее,
конечно, там нет. Ты спрашиваешь кассира - хмурого карлика-филиппинца, у
которого в глотке смех сразу спадается в кашель.
- Нету, - говорит он.
Ты даже предлагаешь ему деньги, но он ничего о ленте не знает, только
"нету, нету". Рука его машет в сторону двери, будто сама пленка поднялась
из влажной тьмы и тишком ушла в переулок.
Через много лет, перебирая полки с пыльными коробками в лавочке с
названием "Топ-флит видео" - гадючнике невдалеке от Таймс-сквер, ты нашел
и купил этот восьмимиллиметровый фильм, хотя у тебя не было проектора.
Только коснуться пластика ленты - это уже возвращало видение, а с ним и то
чувство, не похожее на все другие, то, что ты взял из этого мира в ее мир.
Теперь ты узнал, что фильм назывался "Руки римлян", и на обложке прочел
имена главных героев, но ее имени там не было. Но тогда уже не надо было
знать ее имени. Она была знаменитой.
Года шли с возрастающей интенсивностью. Это были восьмидесятые годы -
когда тебе было тридцать - и мерил ты время деньгами. Ты жил правом,
бредил правом, тянул партнерскую лямку, пока не осталось сомнений, что ты
вошел в число немногих владельцев. Посещения Страны замочных скважин стали
реже, недели складывались в месяцы, месяцы в годы, и ты положил конец
тому, что считал мальчишеским вывертом, последним шепотом полового
созревания. Это уже было как приходить на могилу матери - желание, которое
постепенно становится обязанностью и наконец теряет все остатки
сентиментальности. Однажды ты встретился с женщиной, которая слегка
напоминала ее, но в кровати, когда она металась под тобой, она не
преображалась. Поцелуи ее были сухими, дыхание тяжелым. Когда ты в нее
проник, был вскрик, а не молчание. Вскоре пришлось называть ее по имени:
Джейн или Джин... Джанин. Утром, проснувшись рядом с ней, тебе хотелось
плакать. Вместо этого ты купил ей завтрак и больше никогда не звонил.
Через полгода ты встретил Мелинду, красу и гордость инвестиционных
банков, Мелинду - деловой костюм, Мелинду - очки в проволочной оправе,
которая вечно поигрывала бокалом "шардоннэ" и провоцировала тебя
расплетать эту пепельную косичку у нее на шее. Ее голос наполнял твое
молчание, а иногда даже касался этого молчания изнутри, того места в твоем
сознании, сердце и печени, где только люди из фильмов ходили, говорили и
занимались любовью в безмолвных тенях.
Мелинда, на фотографию которой тебе надо посмотреть, чтобы вспомнить ее