"Дональд Вудс Винникотт. Пигля (Отчет о психоаналитическом лечении маленькой девочки)" - читать интересную книгу автора

писать на конвертах. Понятия не имею, что это значит. Думаю, я
вам рассказывала, что ребенка Пигли зовут "Габи-Габи", что, как
я думаю, означает "Габриела", имя, которое произносить она не
может. [Мне кажется, что Малышка Гобла (Baby Gobla) (не
"баблан") - это еще один вариант Габриелы, подобно "Гали-Гали"
или "Галли-Галли" - не знаю, чем эти два варианта отличаются".


Еще одно письмо от матери

"Пигля попросилась к вам на прием, кажется, довольно
срочно. Когда я сказала, что, может быть, перед отъездом во
Францию на это не хватит времени, она очень разъяренно сказала,
что хватит.
Сегодня утром она встала в бешеном настроении, хватала и
рвала на части все, что попадалось ей на глаза. Потом залезла в
свою коляску, сказав, что хочет ехать к доктору Винникотту.
Затем забралась ко мне в халат и рассказала мне что-то вроде
того, что ей приснилось, что ее ела черная мама. Потом вылезла
и спросила меня, как она родилась. Я рассказала ей, как и много
раз до этого, как она появилась на свет, как ее завернули в
полотенце и подали мне. "А ты меня уронила". - "Нет, не
роняла". - "Да, уронила. Полотенце было грязное".
В последнее время она немного хандрила. Я думаю, то, что
она так много находится с нами, может быть, вызывает у нее
большое напряжение; детей вокруг мало. Я ищу ясли, чтобы
отдавать ее туда на одно-два утра в неделю. Но большинство из
них берут детей только на каждый день, а это, думаю, было бы
слишком много для нее".


Письмо от отца

"Мы хотели бы передать вам кое-какие записи, касающиеся
Пигли. Последние несколько дней она находится в состоянии
большого волнения и тревоги и говорит такие вещи, как,
например: "Я очень беспокоюсь. Хочу к доктору Винникотту".
Когда ее спрашиваешь, в чем дело, она все время твердит, что
все это из-за "бабаки", "черной мамы" или "ням-нямок черной
мамы". Кроме того, она пугается черной Детки-Сузи (то есть
Сусанны): "Я сделала ее черной". То же самое говорит о черной
маме. Она все еще часто повторяет, когда ложится спать: "Черная
мама говорит: "Где мои ням-нямки?". А однажды утром она после
этого попросила попить из маминой груди.
Почти каждое утро она хочет забраться маме в халат или
просит, чтобы ее завернули в коврик. Кажется, она очень
страдает от того, что когда-то называлось "чувством греха". И
очень переживает, когда что-нибудь поломает или испачкает;
иногда ходит по комнате, бормоча тихим, искусственным голосом:
"Ничего, ничего". То же самое происходит, когда она ударит