"Поль Уинлоу. Священная Роща ("Конан") " - читать интересную книгу автора

ухитрился заставить Бога Воров улыбнуться ему даже в этот, самый что ни на
есть неподходящий день. Конан вернулся с добычей!
Конан совсем недавно вернулся из своего жутковатого и, если
разобраться, не слишком-то удачного похода вместе с Карелой, Рыжим
Ястребом, к крепости черного мага Аманара. Однако о том, что ему довелось
вынести в этом предприятии, он предпочитал не распространяться. Как бы то
ни было, он вновь обосновался в Пустыньке, на втором этаже постоялого двора
Абулетеса и занялся привычным воровским ремеслом.
Девятнадцатилетний Конан благодаря своим силе, ловкости и звериной
отваге северного варвара мог смело выйти на поединок с любым, даже самым
опытным мечником Шадизара. Мускулы на груди, руках и спине варвара
вздувались мощными буграми; холодные ярко-синие глаза столь редкого для
жителей Юга цвета смотрели пристально и холодно, и горе было тому, по чьей
вине в них начинало разгораться гневное пламя!
Прямые черные волосы Конан стянул на лбу кожаным шнурком; заношенная и
потертая кожаная же куртка с закатанными до локтя рукавами и просторные
холщовые штаны, по моде бритунских племен, очень удобны для лазания по
заборам и крышам, дополняли его наряд. На запястьях киммерийца были видны
недавно зажившие шрамы.
Абулетес поймал брошенную ему монету с ловкостью уличного жонглера.
Один короткий взгляд на желтый тяжелый кружок - и спустя мгновение перед
Конаном появилась целиком зажаренная баранья нога и пузатый глиняный кувшин
с холодным вином. Схватив кость обеими руками, киммериец жадно впился
зубами в сочную мякоть.
Одна из девиц, имевшихся в таверне Абулетеса для возвеселения
почтенных гостей, подошла к киммерийцу. Полные бедра соблазнительно
покачивались; что-то одобрительно проворчав, Конан тотчас облапил ее.
Карела осталась в прошлом... а клин, как известно, клином вышибают.
Фархиз и Вардуб многозначительно переглянулись. Северянин, сам того не
желая, был неплохим рассказчиком; его живой ум легко подбирал слова: Конана
любили слушать. А повествование киммерийца о его удаче - разумеется, лишь в
очень узком кругу относительно доверенных лиц способно развеять скуку куда
лучше уже опостылевшей игры.
Итак, Конан ел, спеша насытиться; карманник, взломщик и еще двое-трое
бывалых воров предвкушали захватывающий рассказ киммерийца; девица на
коленях у варвара тоже предвкушала кое-что, тот редкий случай, когда она
получит удовольствие не только от заработанных ее ремеслом денег, но и от
самого занятия, предшествующего плате; Абулетес прикидывал, на сколько дней
хватит добычи Конану, и не послать ли спешно пополнить запасы вина...
Дверь робко скрипнула. Именно робко скрипнула, не отворилась привычной
рукой завсегдатая и не была открыта мощным пинком ног одной из тех немногих
особ, что имели на это право, кроме Конана - а именно робко скрипнула, и в
разгульную таверну Абулетеса осторожно вошла тонкая, очень бледная девушка
в светло-зеленом перехваченном поясом плаще; роскошные черные волосы,
закрученные в толстую косу, спускались до талии и вновь поднимались к
затылку, из чего следовало, что, распущенные, они должны были бы доходить
до земли. Огромные зеленовато-серые глаза со страхом смотрели на разудалое
общество за столами; сжатые в кулачки руки странная посетительница
прижимала к груди. На ней не было заметно никаких украшений или
драгоценностей, даже волосы на затылке скрепляла простая деревянная