"Роберт Уилсон. Немые и проклятые ("Хавьер Фалькон" #2) " - читать интересную книгу автора

Ортега смотрел на фотографию, лежавшую на столе перед Фальконом лицом
вниз, как игрок в покер на карту, масть и достоинство которой он не прочь
узнать.
- Я знал его раньше, - подтвердил он. - Видимо, нужно было сказать
"представился заново". Мы встречались на вечеринке или где-то еще. Не могу
вспомнить...
- Один раз, два, три?
- Не могу сказать с уверенностью. Я встречаю столько людей...
- Вы знали покойного мужа Консуэло Хименес? - спросил Фалькон.
- Да, да, Рауля. Должно быть, это он нас познакомил. Они занимались
одним делом. Я ходил в ресторан в квартале Порвенир. Вот где это было!
- Я предполагал, что Вегу представил ваш брат.
- Ах, ну да. Теперь вспомнил. Конечно. Фалькон протянул Ортеге
фотографию, наблюдая за выражением его лица.
- С кем вы здесь разговариваете? - помедлив, задал вопрос Фалькон.
- Кто его знает, - ответил Ортега. - Тот, кого не видно, мой брат.
Узнаю его лысину. А этот парень... не знаю.
- Фотография сделана на приеме Рауля Хименеса.
- Это вряд ли поможет. Я был на десятках приемов, встречал сотни...
Могу только сказать, что он не из моих коллег. Должно быть, занимается
строительством.
- Рауль делил своих знакомых на знаменитостей и людей, полезных для
дела, - заметил Фалькон. - Странно, что вас нет на его фотографиях
знаменитостей.
- Рауль Хименес думал, что Лорка - сорт хереса. Он в жизни не был в
театре. Он хотел бы считать себя другом Антонио Бандераса и Аны Росы
Кинтаны - ну знаете, эта красотка - ведущая канала "Антенна", но это не так.
Это все рекламный трюк. Я иногда помогал брату, появляясь на приемах. Я был
знаком с Раулем, встречал Рафаэля, но другом не был.
- Спасибо, что разъяснили, - поблагодарил Фалькон. - Простите, что
отнял у вас время.
- Не пойму, что вы расследуете, Хавьер. Только что мы говорили о
самоубийстве Рафаэля, тут же вы даете понять, что его убили, теперь вас
интересует дело Себастьяна. И этот снимок... он был сделан несколько лет
назад - с тех пор я сильно прибавил в весе.
- На нем нет даты. Могу только сказать, что он сделан до тысяча
девятьсот восемьдесят восьмого года.
- Откуда вы знаете?
- Мужчина, с которым вы разговариваете, умер в том году.
- То есть вы знаете, кто это?
Фалькон кивнул.
- Кажется, меня здесь в чем-то обвиняют! - встал в позу Ортега. - А моя
вина, скорее беда, в том, что моя память разлетелась на куски после этого
жуткого разбирательства с Себастьяном. В жизни не нуждался в суфлере, а за
последний год я несколько раз стоял перед камерой или на сцене и не понимал,
какого черта я там делаю. Это... да вам неинтересно. Глупости. Вряд ли это
может быть важным для полицейского.
- Ну что вы! Продолжайте.
- Как будто реальность с трудом пробивается через иллюзию, которую я
пытаюсь создать.