"Роберт Уилсон. Немые и проклятые ("Хавьер Фалькон" #2) " - читать интересную книгу автора

- Страх - вот основа американского общества, - монотонно проговорила
Мэдди. - Свежая мысль. Увы, он считает, будто первый все это выдумывает.
- Ну, полагаю, после одиннадцатого сентября мир... - попытался свернуть
тему Фалькон.
- Не только теперь, - сказал Марти. - Страх был всегда. Даже
первооткрыватели американских земель, сильные и бесстрашные люди...
- Это очень интересно, - был вынужден перебить Фалькон. - И было бы
увлекательно с вами побеседовать, но я, к сожалению, должен расследовать
двойное убийство.
- Видишь, ему не так уж интересны твои теории, - поддела Мэдди, а Марти
жестом попросил ее замолчать. - И кстати, инспектор, он все равно считает ее
величайшей страной в мире, несмотря на...
- Когда вы в последний раз говорили с Вегой? - спросил Фалькон.
- Я говорил с ним вчера вечером, около семи, в офисе, - ответил
Марти. - Деловая беседа, ничего личного. Он держался собранно,
профессионально... как всегда.
- Вам известно о каких-либо финансовых трудностях, которые могли
угнетать сеньора Вегу?
- Он все время находился под давлением. Такова природа строительного
бизнеса. Много забот: здания, оборудование, материалы, рабочие, бюджет,
деньги...
- А вы? - спросил Фалькон, оборачиваясь к Мэдди.
- Я? - рассеянно переспросила она, отвлекаясь от какой-то серьезной
мысли.
- Когда вы в последний раз говорили с сеньором Вегой?
- Я не... Не могу сообразить, - сказала она. - Милый, когда это могло
быть?
- Ужинали вместе на прошлой неделе, - напомнил он.
- Какими тогда были Веги?
- Рафаэль пришел один, - сказал Марти.
- Как обычно, - добавила Мэдди. - Лусия всегда в последний момент
отказывалась. То ребенок, то еще что-нибудь. Она не любила эти наши ужины.
Была сторонницей традиций. На ужин в чей-то дом ходят только к
родственникам. Она считала, что это неудобно. Ей было не о чем говорить,
разве что про Марио, а у меня детей нет, так что...
- Она была неврастеничкой, - сказал Марти.
- Как ладили сеньор Вега с женой?
- Он был очень ей предан, - сказал Марти.
- Означает ли это, что любви там больше не осталось?
- Любви? - спросила она.
Марти, кивая, смотрел на жену. Он словно хотел, чтобы Мэдди продолжала
говорить, за них обоих отвечая на вопрос Фалькона.
- Инспектор, вы не считаете, что преданность - составляющая любви?
- Считаю, - сказал Фалькон. - Но вы, похоже, отделяете преданность от
любви в целом, как будто это все, что осталось.
- Вам не кажется, инспектор, что такова природа брака... или любви? -
спросила она. - Что со временем она разлагается, пыл и страсть изнашиваются,
волнующий секс...
- Ради бога! - пробормотал Марти по-английски.
- ...сила вашего интереса к тому, что говорит или думает другой,