"Митчел Уилсон. Живи с молнией" - читать интересную книгу автора

физического факультета. За ключи ему пришлось заплатить какую-то мелочь.
Но когда он вышел из здания, позванивая ключами в кармане, ему казалось,
что они из чистого золота, а звон их возвещает каждому прохожему, что он -
Эрик Горин - стал наконец тем, чем всегда мечтал стать, - настоящим
ученым-физиком.



2

Профессор Б.Сэмпсон Уайт отнесся к Эрику Горину гораздо проще, чем
Фокс. Уайт торопился поскорее окончить работу над своим прибором, чтобы
уехать на побережье и пробыть там хоть две недели до начала осеннего
семестра. Он работал один в большом пустынном здании, наслаждаясь
ощущением покоя и полной обособленности, и сначала не обратил никакого
внимания на молодого человека, который остановился на пороге, наблюдая за
его работой. Уайт подумал, что это какой-нибудь случайный посетитель,
который, заблудившись в пустом здании, нечаянно забрел сюда и сейчас
уйдет. Он снял со стены кислородную горелку, приоткрыл немного газовый
кран и зажег газ - вспыхнул венчик желтого пламени, - затем прибавил еще
газа и кислорода, и гудящее пламя вырвалось длинным голубым языком.
Накануне вечером Уайт обнаружил трещину в системе стеклянных насосов и
решил запаять ее, пока трещина не поползла дальше. Некоторое время он
медленно и осторожно водил перед собою ослепительным пламенем паяльной
лампы, затем снял защитные очки. Когда в глазах его исчезли темные пятна,
он увидел, что юноша все еще стоит в дверях, спокойно опершись о
притолоку. Казалось, он даже не сознавал, что ведет себя бесцеремонно. Он
спокойно и сосредоточенно наблюдал за работой профессора, и, если у него и
были какие-то глубокомысленные замечания, он держал их про себя.
- Вам тут не жарко? - резко спросил Уайт.
- О нет, ничего, - ответил юноша.
Уайту давно перевалило за сорок. У него было заметное брюшко, мелкие
правильные черты лица и преждевременная седина в волосах. Красивое лицо и
буква "Б", первая буква его имени, сыграли немалую роль в формировании его
характера. Буква "Б" означала Биверли - явно девичье имя, как считают все
мальчики. Чтобы отвлечь внимание от своего слишком хорошенького личика, он
научился показывать фокусы, а для пущего отвода глаз усвоил
грубовато-резкую манеру речи.
Он упорно, но без всякого вдохновения работал над исследованием свойств
жидкостей. Он никогда не смог бы получить Нобелевскую премию и даже не
мечтал об этом - честолюбие его не мучило. Грубоватый тон так и сохранился
у него на всю жизнь: зная, что это просто привычка, он считал, что и
другие должны сразу понимать это. Жизнь профессору представлялась довольно
простой, потому что всех людей на свете, кроме жены и нескольких верных
друзей, он считал дураками, и что бы ни происходило, виною всему были они,
а он был ни при чем.
Ему нужно было запаять еще два стеклянных прибора, и, бросив быстрый
взгляд на непрошеного посетителя, он снова взялся за кислородную горелку,
забыв, что темные очки лишают его лицо всякого выражения.
Эрик очутился здесь по весьма простой причине. Ключи, полученные от