"Митчел Уилсон. Живи с молнией" - читать интересную книгу автора

от горя - оказалось, что я перехватил его место. Хозяин платил ему около
тридцати долларов в неделю, а я работал почти даром. У него жена и дети.
После этого я решил уйти. Не знаю, взял хозяин его обратно или нет, только
я уже не хотел там больше оставаться. Видите ли, я все время знал, что
здесь меня ждет вакансия. Для меня это было как защитная броня.
Эрик вдруг понял, что чересчур заболтался, и, спохватившись, поспешно
затушил папиросу. Он откашлялся и встал в надежде, что удастся
благополучно выйти из положения, закончив на этом беседу.
- Нет, сядьте, - сказал Фокс. - Сядьте и расскажите, что было дальше.
Эрик снова сел. "Неужели это я, - думал он, - разговариваю с Эрлом
Фоксом, ученым, получившим Нобелевскую премию? Сижу с ним наедине и, как
идиот, болтаю о том, что со мной было летом, а он меня слушает. Меня!" Он
подумал о людях, которые пожимали Фоксу руку, - президент Соединенных
Штатов, датский король, все современные ученые с крупными именами:
вероятно, и Планк, и Резерфорд, и Эйнштейн...
- Продолжайте, - сказал Фокс. - Что же было дальше?
- Да ничего особенного. В Скенектади я некоторое время работал
судомойкой, а когда приехал в Нью-Йорк, сейчас же примчался сюда, но вы
были в отпуске. Две недели, до вчерашнего дня, я работал в душевом
павильоне при бассейне на Ист-Сайд. Я там все время хохотал, до того было
смешно.
- Смешно?
- Что бы со мной ни случилось, какую бы дурацкую работу я ни делал, я
все время твердил себе: ведь на самом деле я физик. - Он осекся. - Я могу
считать себя физиком, правда? Или это слишком самонадеянно?
- Нисколько, - не сразу ответил Фокс. Голос его звучал мягко. - Вы
действительно физик.
- Дело вот в чем, - сказал Эрик. Он встал; глаза его теперь казались
совсем черными. - Мне хочется, чтобы вы поняли, что значит для меня
возможность быть здесь. Вы сказали, что мне будут предоставлены все
условия. Мне не нужно всех условий. Я прошу только одного - оставить меня
здесь, вот и все.
- Да, - сказал Фокс. - Да, я понимаю.
Он повернулся вместе с креслом и, глядя через окно на отвесные скалы,
задумался о том, сколько воли и энергии заключено в этом молодом человеке.
И Горину понадобится каждая капля этого запаса, чтобы начать восхождение
на высокий крутой холм, именуемый карьерой ученого. Сам Фокс давно уже
достиг вершины своей научно-исследовательской карьеры и с высоты, на
которой он стоял, мог обозревать холмы других профессий. Теперь он знал,
что в свое время мог бы взобраться на любой из них, но он выбрал карьеру
ученого - самый уединенный холм. Если бы он избрал что-нибудь другое, если
бы он достиг высоты более легким путем, наверное, и вознаграждение за
труды было бы гораздо большим, хотя бы потому, что меньше, чем сейчас, оно
уже быть не может. Заработок его был сравнительно невелик - двенадцать
тысяч в год, о славе его знала во всем мире только маленькая горстка
людей, а сам он превратился в черствого, ко всему равнодушного старика с
опустошенной душой. Но вначале и у него не было никаких колебаний. Для
него не существовало никакой карьеры, кроме научной, и никакой науки,
кроме физики. Но почему? - недоумевал он сейчас. Что же заставило его
выбрать именно этот путь?