"Жаклин Уилсон. Новый старт " - читать интересную книгу автора

И давай зудеть насчет калорий, углеводов и всякого такого прочего, хотя
мама всегда на нее за это злится и говорит, что она доведет меня до
анорексии.
- Жди! - бессердечно отвечает на это бабушка.
Я не стала обращать на нее внимания и упрямо слопала индейку, колбаски
"Чиполата", жареную картошку, и пюре, и пастернак, и брюссельскую капусту до
последней крошки, и потом еще кусок рождественского пудинга с зеленым желе,
и с красным желе, и с кремом, и еще пирожок с мясом, и виноград, и три
шоколадки из рождественского набора.
Потянулась и за четвертой, но тут бабушка шлепнула меня по руке.
- Побойся Бога, Эм, ты же лопнешь! Желудок у тебя, видно, резиновый.
Отвыкай так напихиваться. Просто не понимаю, как все это в тебя влезает. Я
так объелась! Пойду сниму эти пижонские джинсы и прилягу.
- Ладно тебе донимать принцессу Эсмеральду. У девочки здоровый аппетит,
и это замечательно, - сказал папа. - Так, дамы, можете отдыхать, а мы,
мужчины, помоем посуду. Возьмем на себя черную работу на кухне, а, Максик?
Максик принял папины слова всерьез и кинулся с грохотом собирать со
стола любимый бабушкин фарфор.
- Осторожнее, тарелки побьешь! - всполошилась бабушка.
- Да уж, тут бабушка права, малыш, - сказал папа. - Знаешь что,
нарисуй-ка мне красивую картинку своими новыми фломастерами, а я пока
спокойно займусь мытьем посуды.
Максик улегся на пол и принялся трудиться над рисунком, прищурив глаза
и высунув язык от усердия. Своими-то фломастерами он рисовал бережно, не то
что моими.
Какое-то время Вита его дразнила, барабанила пальцами по фломастерам в
коробке, как будто по клавишам рояля, но жареная картошка и ее одолела. Она
улеглась на диван, пристроив у себя на руке Балерину и уютно уткнувшись
носом в ее бархатную головку. Мама свернулась калачиком в углу дивана.
Сказала, что хочет посмотреть выступление королевы по телевизору, но глаза у
нее закрывались, и через минуту она уже уснула.
Я сидела, вытянув перед собой руку, и любовалась своим настоящим
изумрудиком. Я все никак не могла поверить в это чудо. Папа сказал, что
купил его дешево, но я знала, что кольцо все равно стоило кучу денег.
Дороже, чем мамины серебряные босоножки, чем бабушкины джинсы, чем олениха
Виты и Максиковы фломастеры.
Значит, папа любит меня не меньше, чем Виту и Максика, хоть я на самом
деле не его дочка. А уж я-то его любила больше всех на свете! Гораздо,
гораздо, гораздо больше, чем своего родного отца.
Я его уже несколько лет не видела. И не хотела видеть. Мы с мамой не
хотели больше иметь с ним никакого дела.
Я решила, что пойду и помогу папе мыть посуду, хоть он и сказал нам
всем, чтобы ему не мешали. Я тихонько вышла в коридор, помахала рукой с
кольцом своему отражению в зеркале над телефоном. Колечко подмигнуло мне
зеленой искоркой.
Дверь в кухню была притворена. Слышно было, как папа что-то бормочет
сам с собой. Я широко улыбнулась. Он что, моет посуду и поет песни? Я
осторожно и бесшумно открыла дверь. Папа стоял ко мне спиной.
- Любимая, любимая моя, - сказал он.
Я подумала, что он обращается ко мне. Потом увидела, что плечи у него