"Жаклин Уилсон. Дневник Трейси Бикер " - читать интересную книгу автора

неприятности. Они фыркали от смеха. В любой другой день я бы ворвалась к ним
и расквасила их маленькие вздернутые носы. Но я знала: если устрою драку,
Дженни отошлет меня в спальню и запретит выходить, и я пропущу встречу с
писательницей.
Поэтому я проявила чудеса выдержки и ушла, по-прежнему раздумывая, что
бы такое надеть. Несмотря на жару, меня бил озноб, и я натянула мохеровый
свитер, который Джули связала мне на Рождество. Когда Джули и Тед от меня
отказались, я поклялась, что не притронусь ни к одной вещи, подаренной ими,
и хотела порвать свитер на сотню маленьких шерстяных клочков. И не смогла.
Он такой красивый, с ярко-голубой надписью: "Трейси". Сразу видно, что его
вязали специально для меня. В нем колко и щекотно, если надеть на голое
тело, но, как однажды сказала мама, красота требует жертв.
Мама у меня красавица. Как бы я хотела быть похожей на нее! Я была
хорошенькой малышкой и вполне симпатичной девчушкой, но годы изменили меня
не в лучшую сторону.
Что же, я поправила все, что могла. К свитеру шла только старая юбка в
синих подтеках: в кармане лопнула ручка. Тут ничего не поделаешь. Может,
писательница примет ее за модную варенку. Зато синие подтеки сочетаются с
голубыми буквами на свитере.
Я продолжала крутиться перед зеркалом. Послышался топот: дети спускались
вниз. Пронеслись смешки и шепот Луизы и Жюстины.
Лицо запылало без всяких румян. Донеслись гневные крики Адели,
обнаружившей, что такая-сякая девчонка забралась к ней в комнату и
разбросала косметику. Я решила пересидеть бурю.
Раздался звонок. Далеко внизу послышались женские голоса. Дженни ввела
даму в гостиную. Пришла пора торжественного выхода.
Я сбежала вниз и ворвалась в гостиную, расплываясь в широченной улыбке.
Нельзя смотреть букой, если хочешь понравиться людям. Мама всегда говорила:
"Ну-ка, улыбочку!", - даже на прощание. Если собеседник строит кислую мину,
поневоле будешь испытывать неловкость и вряд ли захочешь встретиться с ним
снова.
Ну-ка, улы-ы-ы-бочку!
Едва я переступила порог, все взгляды устремились на меня. На лицах
заиграли улыбки. На какое-то мгновение я решила - приветливые. Но улыбки
оказались ухмылками. Жюстина и Луиза принялись толкаться, стонать и
подвывать от смеха. Глаза Адели вспыхнули недобрым огнем. Только Питер Ингем
искренне улыбался. Он подошел ко мне, часто-часто моргая.
- Классно выглядишь, Трейси, - слегка запинаясь, проговорил он.
Но я знала, что он врет. Не стоило себя обманывать. Я стала похожа на
пугало. Ко всему привычная Дженни зажмурилась. Да и, похоже, напрасно я все
затеяла, потому что писательница не пришла.
Я видела писательниц по телевизору. Все они неотразимы, как кинозвезды,
носят роскошные платья, высокие каблуки и с ног до головы обвешаны
бриллиантами. Как моя мама, только мама красивее их всех, вместе взятых.
Женщина, которую привела Дженни, скорее походила на заурядного
социального работника или учительницу. Коротко стриженные каштановые волосы.
Ни грамма косметики. Потертая футболка и мятые джинсы. Трейси на отдыхе,
двадцать лет спустя.