"Роберт А.Уилсон, Роберт Шей. Золотое яблоко ("Иллюминатус!" #2) " - читать интересную книгу авторазаставило меня вспомнить легенды о морском змее и изображения динозавров,
воссозданные палеонтологами. И тогда я начал фантазировать: предположим, Дагон был реальностью - не богом, а просто долгоживущим существом, состоявшим в отдаленном родстве с огромными ископаемыми ящерами. Я написал простой рассказ, желая развлечь тех, кто любит читать о потусторонних силах и готических ужасах. Представьте мое удивление, когда со мной начали связываться различные оккультные группы, спрашивая, к какой группе я принадлежу и на чьей я стороне. Они ужасно разозлились, когда я предельно четко заявил, что не верю в такую ерунду. - Но тогда зачем, - спросил в недоумении Дрейк, - вы узнавали все больше и больше об этих тайных оккультных учениях и вводили их в последующие рассказы? - Я художник, - сказал Лавкрафт, - боюсь, довольно посредственный художник, и не убеждайте меня в обратном. Среди всех добродетелей я больше всего ценю честность. Мне бы хотелось верить в сверхъестественные миры, в мир социальной справедливости и в мою гениальность. Но здравый смысл велит смотреть фактам в лицо: мир состоит из слепой материи, порочные и жестокие всегда третировали и будут третировать слабых и невинных, а моя возможность создать в небольшом художественном пространстве жуткий мир, привлекательный для весьма ограниченной и весьма специфической читательской аудитории, почти микроскопична. Однако мне бы хотелось, чтобы все было иначе. Поэтому, пусть и в консервативной форме, я поддерживаю некоторые законодательные инициативы, которые могут улучшить социальные условия жизни бедноты, и хотя мой писательский дар более чем скромен, я стремлюсь повысить уровень моей жалкой прозы. Вампиры, привидения и оборотни себя изжили; они вызывают я начал изучать древнее знание, то решил вводить его в мои рассказы. Вы даже не представляете, сколько часов я потратил в Мискатонике на чтение старых томов, пробираясь сквозь тонны макулатуры - Альхазреда, Леви и фон Юнцта, которые, вы же понимаете, были клиническими случаями, - чтобы выискать действительно неизвестные фантазии, которые могли вызвать у моих читателей неподдельный шок, и заставить их по-настоящему содрогнуться. - И вы ни разу не получали угроз от какой-нибудь из оккультных групп за то, что в открытую писали в своих рассказах о Йог-Сототе или Ктулху? - Только когда я написал о Хали, - ответил Лавкрафт с насмешливой улыбкой. - Нашлась добрая душа, которая напомнила, что произошло с Бирсом, когда он начал писать на эту тему слишком откровенно. Однако это было дружеское предупреждение, а вовсе не угроза. Мистер Дрейк, вы ведь банкир и бизнесмен. Разумеется, вы не воспринимаете все это всерьез? - Позвольте мне ответить вопросом на вопрос, - осторожно произнес Дрейк. - Почему вы, решив превратить эзотерическое знание в экзотерическое, введя его в ваши рассказы, нигде не упоминаете о Законе Пятерок? Не совсем так, - поправил его Лавкрафт. - На самом деле я намекал на него довольно откровенно в рассказе "В горах безумия". Вы его не читали? Это самое длинное и, как мне кажется, самое лучшее мое произведение на сегодняшний день. - Он неожиданно побледнел. - В "Жизни Чарльза Декстера Уорда", - настаивал Дрейк, - вы цитируете формулу из "Истории магии" Элифаса Леви. Но цитируете не полностью. Почему? Лавкрафт сделал глоток чая, очевидно, стараясь получше сформулировать ответ. Наконец он сказал: |
|
|