"Роберт А.Уилсон, Роберт Шей. Глаз в пирамиде ("Иллюминатус!" #1) " - читать интересную книгу автора

словно слюнные железы в одиночку восстали против убийства, которое его разум
объявил необходимым и справедливым. Внимание. Он вспоминает военную формулу:
вдохни, прицелься, задержи дыхание, нажми на курок. Он делает вдох,
прицеливается, задерживает дыхание, начинает жать на курок, как вдруг
неожиданно слышится лай собаки...
И его рот открывается от удивления, когда он слышит три выстрела, явно
откуда-то со стороны Травяного холма и Тройного туннеля.
"Сукин сын!" - шепчет как молитву Ли Харви Освальд и ухмыляется.
То есть ухмыляется не тот Всемогущий, каковым он надеялся стать, а
кто-то другой, неожиданный и, значит, лучший - Всезнающий. На протяжении
следующих полутора дней, до самой его смерти, эта самодовольная ухмылка не
сходила с фотографий Освальда. И никто не осмелился прочитать в ней то, что
было написано открытым текстом: "Я знаю то, чего не знаете вы". Эта ухмылка
исчезла только в воскресенье утром, когда Джек Руби всадил в хрупкое
фанатичное тело Ли две пули. В результате одна часть тайны ушла в могилу.
Другая часть этой тайны покинула Даллас еще в пятницу днем на реактивном
самолете, рейсом на Лос-Анджелес. Эта часть тайны пряталась под деловым
костюмом и седыми волосами и мелькала в немного сардоническом взгляде
невысокого пожилого мужчины, который был зарегистрирован в списке пассажиров
самолета под именем Фрэнк Салливан.
Это серьезно, - размышляет Питер Джексон. - Джо Малик вовсе не
параноик. Джексона ничуть не обманывает непробиваемое выражение лиц Малдуна
и Гудмана, он давным-давно обучился искусству выживания черного человека в
белом мире. Это искусство заключается в умении читать не выражение лица, а
то, что скрывается за ним. Копы возбуждены и взволнованы, как охотники,
идущие по следу очень крупного, но крайне опасного зверя. Значит, Джо был
прав, когда говорил о заговоре с целью убийства, а его исчезновение и взрыв
были частью этого заговора. Это значит, что Джордж Дорн тоже в опасности, а
Питер симпатизировал Джорджу, хотя тот во многих отношениях был еще сопляком
и, как все молодые белые радикалы, полным засранцем, когда дело касалось
расовых вопросов. - Мэд-Дог, штат Техас, - размышляет Питер, - уже по
названию чувствуется, что там можно нарваться на большие неприятности.
(Почти полвека назад опытный грабитель банков Гарри Пирпонт подошел в
Мичиганской городской тюрьме к молодому заключенному и спросил его: "Как ты
считаешь, может быть одна истинная религия?")
Но почему Джордж Дорн кричит, пока Сол Гудман читает записки? Дождемся
следующего прыжка... и вы будете шокированы. Сол уже не человек; теперь он
свинья. Все полицейские - свиньи. Все, во что вы верите, вероятно, является
ложью. Мир - это мрачное, зловещее, таинственное и очень страшное место.
Способны ли вы все это как-то воспринимать? Тогда войдем в сознание Джорджа
Дорна во второй раз, за пять часов до злополучного взрыва в "Конфронтэйшн"
(если же смотреть по часам, то за четыре часа), и затянемся косячком,
затянемся глубоко и задержим дыхание (Один час... два часа... три часа...
рок!) Вы лежите на убогой койке в захудалом отеле, и неоновые огни снаружи
отсвечивают на стенах вашего номера розовыми и голубыми бликами. Медленно
выдыхайте, почувствуйте, как трава ударяет в голову, и ждите, пока не станут
ярче обои на стенах. Жарко, по-техасски сухо и жарко, и вы, Джордж Дорн,
откидываете длинные волосы со лба, вытаскиваете записную книжку и
перечитываете записи, стараясь понять, куда вас на самом деле занесло. На
странице, освещаемой розово-голубыми неоновыми бликами, вы читаете: