"Пенелопа Уильямсон. Хранитель мечты " - читать интересную книгу автора

чаши.
- Так ты поможешь мне или нет?
- Я постараюсь, - заверила она с еще более принужденной улыбкой, чем
раньше. - Только не броди вокруг меня кругами, как повитуха вокруг роженицы.
Она протянула руку к чаше. В этот момент особенно сильный порыв ветра
рванул ставень, заставив его соскочить с петли и громко стукнуть о раму
окна. Сейдро схватился за рукоять меча. Арианна едва успела выхватить чашу у
него из рук.
Со смущенной улыбкой, стараясь не встречаться с сестрой взглядом, он
прошел к окну, чтобы закрепить ставень, продолжавший биться то о раму, то о
каменную стену. Однако, взглянув в окно, он так и окаменел с протянутой
рукой и приоткрытым ртом, прошептав одно только слово: "Боже!.."
- Что случилось? Что ты увидел?
Но еще до того, как брат ответил ей, Арианна почувствовала запах дыма и
услышала тревожный звон колокола, доносящийся из деревни, что лежала между
замком и побережьем. Еще утром разведчики донесли, что к замку приближается
многочисленное войско, но между противником и Руддланом оставалось много
миль пути. Что же означало то, что она слышала и чувствовала?
- Сейдро?!
- Христос милосердный, спаси нас и помилуй... - пробормотал тот вместо
ответа.
Арианна приблизилась к окну. Рот ее внезапно так пересох, что не
удавалось даже сглотнуть. Город представлял из себя море огня, отсвет
которого зловеще играл на низких тучах и морской воде. Метались облака искр,
сыпались раскаленные уголья. Но что еще страшнее - пламя отражалось от
бесчисленных наконечников копий, играло бликами на мечах и доспехах. Пока
брат и сестра смотрели, какая-то женщина бросилась бежать по дороге, ведущей
к замку. Ее преследовал рыцарь на белом коне, тяжелый галоп которого
доносился даже до окна башни. Арианна затаила дыхание, ожидая взмаха меча,
который должен был перерубить тело женщины надвое. Вместо этого рыцарь
наклонился, схватил ее за руку и на ходу перекинул через седло.
- Будь прокляты англичане и их нормандские хозяева... - прошептала она,
задыхаясь от ярости - насколько сильной, настолько и беспомощной.
Сейдро шевельнулся рядом, тяжело переступил с ноги на ногу.
- Да уж... будь прокляты все они скопом... - И он пылко произнес давно
затверженную, часто повторяемую молитву: - Боже, ниспошли победу кимреянам!
Хотя чужаки называли их страну Уэльсом, те, кто ее населял - обитатели
густых лесов и подернутых постоянными туманами ущелий, - звали ее не иначе
как Кимру, а себя - кимреянами. Ни брат, ни сестра не могли припомнить
времен, когда бы не шла та или иная война. Их собственные жизни, как и жизни
их отцов и дедов, были посвящены непрестанной борьбе за независимость:
сначала против саксонского ига, потом против ига нормандцев. Они почти не
знали свободы, но лелеяли в сердцах мечту о ней. Барды слагали песни о том,
что когда-нибудь король Артур восстанет от вечного сна на острове Авалон,
чтобы повести свой народ на битву с врагом, которая раз и навсегда
увенчается победой.
В песнях бардов говорилось и о предках Арианны и Сейдро; о древнем доме
Кунедда - о лордах Гуинедд, которые были прямыми потомками великих героев
Британии. Для уэльсцев сыновья и дочери рода Гуинедд были воплощением
прошлого и созидателями будущего. Они владели четвертью всей территории