"Алан Уилльямс. Дневники Берии " - читать интересную книгу автора В начале вечера он ударился в воспоминания - в основном о западных
лидерах, с которыми был знаком. И хотя мы сто раз это слышали, были внимательны, так как он замечал все! Ему больше всего нравился канадский миллионер Бивербрук, которого англичане произвели в лорды, хозяина забавляла приверженность этого газетного магната к идеалам Британской империи, которая вот-вот скончается. Он считал Бивербрука хитрым пройдохой, который в глубине души не был антисоветчиком. Он даже заметил, что не прочь бы иметь Бивербрука в Политбюро. Черчилль упрям - родился антисоветчиком, и его можно только хитростью взять, но дружить с таким невозможно. Рузвельт - слабоумный инвалид, типичный представитель американской буржуазии. А де Голля он ненавидел - заносчивый зануда с высокопарными идеями насчет французов, этой нации бездельников. И вечно эта презрительная мина - как будто вокруг дурно пахнет. Потом Старик начал стрелять издевками, в основном донимал услужливого Ворошилова: помни, тебе повезло, что мы разрешили принимать тебе парад в День Победы, после того, как ты оскандалился в 1941 году. Бедняга позеленел в своей маршальской форме. Но что хуже всего - Старик начал угощать нас уже в который раз своими разговорами о войне. Хвастался, что именно мечом социализм утвердил себя. Но уверенности у него заметно поубавилось в связи с делом Тито и в результате фиаско в Берлине. Только и ждет возможности отомстить. Как только пропустит пару литров, мечтает об Армагеддоне. Как-то, подняв дежурный тост за победу под Сталинградом, оскалился в мою сторону: выдать несколько твоих новых бомбочек - поможем нашим товарищам на Западе!" Самое страшное, что это не просто шутки. Они могут завтра стать приказом к действию. Он даже предложил тост "за наших предков, Петра Великого и Ивана Грозного и их героические дела", будто сам был русским! От таких разговоров даже у меня кровь стынет з жилах. Все эти маршалы и их компания такие лизоблюды, что на брюхе поползут выполнять любой приказ и рта не раскроют. А он, несмотря на берлинское фиаско и бомбу, недооценивает противников. Уверен, что американцы слишком любят свою сытую жизнь и не будут помогать Европе; с англичанами все кончено, с французами и итальянцами тоже - наши товарищи там прочно утвердились. Как в Чехословакии. А Германии так всыпали, что она не вздумает снова воевать. Я пытаюсь вставить, что мы превосходим эти страны численностью войск, но в ядерном вооружении отстаем, но он только отмахивается и говорит, что американцы трусы и ни за что не осмелятся бросить бомбу на матушку Россию. (Вот японцы - другое дело - желтая раса, а американцы в душе расисты.) А у самого так и загораются жадностью глаза, когда думает о Средиземноморье, Англии, Африке и Аравии. А пока ест и пьет и мечтает о несбыточном, собственная страна лежит перед ним холодная и голодная. К концу вечера настроение у меня было отвратительное. Поскребышев и Армянин, как всегда, были в стельку пьяны, и их увели в туалет. Я сам сильно напился и был рад оказаться в своей машине. Ехал в город и думал, что вечер прошел сравнительно неплохо. Ведь на этих вечеринках, как мы любили шутить, не было разницы между тухлым яйцом, подложенным под зад, и пулей в спину. Москва, январь 1950 г. |
|
|