"Тед Уильямс. Война Цветов " - читать интересную книгу автора

размяться и разрядить ничему не помогающее напряжение, показался ему чем-то
вроде мавзолея.
Кровопотеря Кэт не была смертельной, как со страху вообразил он. Часть
месива в ванной составляли околоплодные воды и обыкновенная вода: Кэт, когда
начались спазмы, решила принять горячую ванну. Врачи говорили о
преждевременном разрыве мембран и возможном дефекте матки, но для
претерпевшего мозговой шок Тео все это было китайской грамотой. Первые
десять часов Кэт большей частью спала, бледная, как принцесса из детской
книжки, с иглами от капельниц в обеих руках. Когда она наконец открыла
глаза, то показалась ему чужой, незнакомой.
- Мне очень, очень жаль, солнышко, - сказал он. - Это не твоя вина.
Такое случается.
Она, не потрудившись ответить на эти пустые слова, отвернулась и стала
смотреть на темный телеэкран, висящий под углом на стене.
Тео пролистал ее телефонную книжку. Мать Кэт приехала к завтраку,
расстроенная тем, что он не позвонил сразу, следом за ней подтянулась
подруга Лэнси. Обе в джинсах и рубашках - вот сейчас засучат рукава и
примутся стряпать церковный обед либо амбар строить. Они воздвигли вокруг
бледной, молчаливой девушки Тео незримый, но непреодолимый барьер.
Помыкавшись еще около часу и доставив снизу кофе и журналы, он сказал
Кэтрин, что сходит домой и поспит немного. Кэт ничего не ответила, но ее
мать нашла, что это хорошая мысль.

Поспать ему удалось всего три часа, несмотря на усталость. Встав, он
сообразил, что не позвонил никому из собственных друзей и родственников - да
и кому, собственно? Джонни? Он хорошо представлял себе, что - и даже каким
тоном - тот ответит. "Да иди ты, Тео. Обалдеть". Джонни часто не хватает
слов в драматические моменты, и остается только сленг, совершенно не
соответствующий случаю. Джонни искренне огорчится - он по сути хороший
парень, - но какая польза ему звонить? А рассказывать о случившемся другим
ребятам из группы вообще нелепо. Стоит позвонить Джонни хотя бы для того,
чтобы тот передал им, и Тео не пришлось бы смотреть, как они что-то
изображают - если они, конечно, соизволят изобразить.
Кому еще? Разве можно потерять ребенка - это ведь и твой ребенок, все
время напоминал он себе, наполовину твой, а не только ее - и никому не
сказать об этом? Неужели за свои тридцать лет он не нажил никого, с кем
необходимо или просто хочется поговорить в случае несчастья?
Куда они подевались, друзья? Раньше вокруг него постоянно кто-то
толокся - девчонки бегали на его выступления, парни хотели быть его
менеджерами, а теперь он никого из них даже не помнит. Друзья? Да нет,
просто люди, а людям он теперь не очень-то интересен.
В конце концов он позвонил матери, с которой в последний раз общался в
начале февраля. Ему казалось не совсем честным молчать около месяца, а потом
обрушивать на нее этакую новость, но больше ничего он придумать не мог.
- Привет, мам.
- Здравствуй, Тео. (И все, никаких там "как ты долго" или "как у тебя
дела".)
- Знаешь, я... У меня неважные новости, мам. Кэт потеряла ребенка.
Пауза затянулась даже по стандартам Анны Вильмос.
- Как это грустно, Тео. Мне очень жаль.