"Лето в Эклипс-Бэй" - читать интересную книгу автора (Кренц Джейн Энн)

Глава 5

Пара средних лет ушла спустя несколько минут, унося с собой новоприобретенный морской пейзаж, завернутый в коричневую бумагу.

Октавия включила сигнализацию, заперла дверь галереи и бросила ключи во вместительную сумку, которая висела у нее на правом плече.

Ник загадочно улыбнулся и надел солнечные очки.

Много бы отдала за возможность прочесть его мысли в этот момент, подумала она. Ну а впрочем, может быть ей лучше не знать, о чем он думает. От знания ей стало бы еще более неловко. Она все еще думала, не кончится ли эта вспышка безрассудства катастрофой.

Они вместе направились на стоянку. Дойдя до BMW, он открыл дверцу со стороны пассажира и придержал ее. Она быстро вгляделась в его лицо, пытаясь отыскать признаки скрываемого триумфа. Но не нашла. Если уж на то пошло, подумала она, он казался таким же настороженным, как и она сама.

А вот это уже интересно.

Она подобрала складки своей юбки одной рукой и скользнула на переднее сиденье.

— Что вы сделали с Карсоном?

— Он проводит вечер в компании Рейфа и Ханны в Дримскейпе, — ответил Ник.

— О. — Она вдруг поняла, что привыкла везде видеть Ника с Карсоном в последние две недели. — Он присоединится к нам за обедом позже? — Он улыбнулся. — Это мое свидание, а не Карсона. — Очень медленно он закрыл дверцу машины. Она смотрела, как он обходит машину спереди. Он двигался с легкой, плавной грацией, которая была одновременно непринужденной и сосредоточенной. Наверное, именно так двигалось большинство хищников с вершины пищевой цепи, когда собиралось схватить на обед газель, подумала она. Завораживающе, волнующе. Несколько угрожающе.

Ощущение глубокого чувственного восторга, нахлынувшее на нее, застало ее врасплох. Она все еще была под впечатлением от своего решения пойти с ним на свидание. До сегодняшнего вечера самый серьезный риск в ее жизни был связан с покупкой и продажей предметов искусства. Она полагалась на свою интуицию, когда дело доходило до риска, касающегося неизвестных художников. Но она всегда была осторожна, если дело касалось мужчин.

Ник сел за руль и закрыл дверцу. Обстановка в BMW внезапно стала слишком интимной. Она осознала, что задержала дыхание.

— Вам следует узнать пару вещей, — сказала она осторожно, когда он вставил ключ в зажигание. — Во-первых, если ваш дед вам еще не сообщил, Клаудия Баннер была моей двоюродной бабушкой. — Гробовое молчание.

Ник не включил мотор. Вместо этого он слегка поерзал на сиденье и положил правую руку на спинку. Он очень внимательно посмотрел на нее сквозь свои темные очки.

— Хотите снова от меня отделаться? — спросил он.

— Я — родственница Клаудии Баннер. Женщины, которая…

— Поверьте мне, я знаю, кто такая Клаудия Баннер.

— Кем была. Моя тетя умерла полтора года назад.

— Понятно, — Ник подождал мгновение. — Это правда? Не шутка какая-нибудь?

— Нет, это не шутка. — Она очень крепко стиснула сумку, лежащую на коленях. — Это все меняет? Хотите отменить свидание?

— Мой дед знает, кто вы?

— Да. Салливан и Митчелл — оба знают. Они выяснили это в ночь выставки Лилиан. — Она откашлялась. — Видимо, они не захотели рассказывать об этом никому больше.

— Угу. Видимо. — Он рассеянно постучал ключом по кожаной спинке сиденья. — Ну и ну.

— Это для вас такая проблема?

— Я думаю, — сказал он. — Дайте мне минуту.

— Послушайте, если вы так перепугались, я и сама могу добраться до дома Фургартона.

— Это не проблема, и я не перепугался. — Он снял темные очки и посмотрел на нее холодными, слегка прищуренными глазами. — Я просто нахожу эту новость несколько неожиданной, вот и все. Кроме того, возникает пара вопросов.

— Знаю. Я отвечала на некоторые из них Митчеллу, и могу сделать то же для вас. — Она выразительно посмотрела на часы. — Но не сейчас. Нам нужно ехать. Я обещала Вирджилу встретиться с ним и остальными в шесть.

— Верно. — Он повернулся обратно и повернул ключ в зажигании. Мощный мотор тихо зарычал. — Я все жду, когда мне на голову свалится второй кирпич.

— Второй кирпич?

— Вы сказали, что мне нужно узнать пару вещей. — Он посмотрел в зеркала и дал задний ход со стоянки.

— Я уезжаю из города в конце лета.

Он бросил на нее короткий взгляд, и она поняла, что новость была для него неожиданной.

— Уезжаете из Эклипс-Бэй?

— Да, я собираюсь продать галерею.

Казалось, он немного расслабился и понимающе склонил голову набок.

— Неудивительно, что галерея здесь не приносит дохода. Наверное, логично сосредоточить усилия на портлендском офисе.

Она смотрела на дорогу через переднее стекло. — На самом деле обе галереи благополучны. Но я собираюсь продать оба офиса.

— Заодно еще и бросаете галерейный бизнес.

— Не так все просто. — Она слабо улыбнулась. — Это не только бизнес. Боюсь, что это скорее призвание. Представить не могу, что оставлю искусство. Пару месяцев назад мне предложили место в большой галерее в Сан-Диего. Я не обязана объявлять им свое официальное решение до следующего месяца, но я намерена принять их предложение.

— Значит, Сан-Диего?

— Это еще не точно. У меня имеется еще предложение в Денвере.

— Ясно.

Несколько минут он ехал молча, осторожно прокладывая путь по маленькому деловому району, мимо пирса, единственной в городе заправки и булочной «Летающая тарелка».

— Звучит так, словно вы обрезаете множество связей одним махом, — наконец сказал Ник. — Разве это разумно?

— У меня нет никаких личных связей на Северо-западе. Я даже не переезжала в Портленд и не открывала галереи, пока не прошло два месяца со смерти тети Клаудии.

— Вы пробыли здесь всего немногим дольше года?

— Верно. Недостаточно долго, чтобы пустить корни. Меня ничто здесь не держит. — Пора принять правду, подумала она. Пора взять свою жизнь в свои руки.

Она выглянула из окна на просторы Эклипс-Бэй. Солнце садилось, расчерчивая облака, сгущавшиеся на горизонте, зловещими оттенками оранжевого и золотистого.

Ник вел машину не говоря ни слова, сосредоточившись на дороге, хотя на окраине города движения практически не было.

— Зачем вы приехали в Эклипс-Бэй? — наконец спросил он. — Зачем взваливать на себя все проблемы, связанные с открытием нового дела в маленьком городке вдобавок к еще одному в Портленде? Это нелегкое предприятие.

— Это трудно объяснить. Тетя Клаудия много рассказывала о том, что произошло здесь много лет назад. Воспоминания очень тревожили ее ближе к концу. Она чувствовала себя виноватой из-за своей роли в разрыве. Я обещала ей, что вернусь и посмотрю, не могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы все исправить.

— Без обид, но что, черт возьми, вы собирались сделать, чтобы заделать трещину, ширившуюся на протяжении трех поколений? — сухо спросил Ник.

Она вздрогнула. Его очевидное неверие в ее способности что-то исправить по какой-то непонятной причине задело ее. Самое худшее, что он оказался прав. Она была дурой, когда считала, что может сделать что-то полезное.

— Я не знаю, — честно ответила она. — Я просто решила попытаться.

— Должен сказать вам, это звучит чертовски чудно.

— Полагаю, что так. Дело в том, что после смерти тети Клаудии меня больше ничто не держало в Сан-Франциско.

— Так вы там жили?

— Да.

— Что насчет вашей работы? — Он сжал руку на руле. — И кого-нибудь, кто был для вас важен?

— У меня имелось место в крошечной галерее, но ничего особенного. И у меня никого не было.

— Верится с трудом.

— Я встречалась кое с кем, до того как Клаудия заболела. Но между нами не было ничего серьезного, и мы разошлись, когда я стала все больше и больше времени проводить с моей тетей. Он нашел другую, а я, так сказать, впала в зимнюю спячку. К тому времени как я проснулась после похорон, у меня уже не имелось никакой личной жизни.

— А семья?

— Только не в Сан-Франциско. Мои родители развелись. Папа живет в Хьюстоне. Мама — в Филадельфии. У обоих другие семьи. Другие жизни. Едва ли нас можно назвать близкими.

— Поэтому вы просто сорвались и отправились в Орегон.

— Да. — Она наморщила нос. — Думаю, это звучит очень взбалмошно для Харта.

— Черт, да это звучит взбалмошно для кого угодно, даже для Мэдисона.

Это вывело ее из себя. Несмотря на его послужной список с женщинами, у него хватило наглости назвать ее чудной и взбалмошной.

— Мне нравится думать о себе как о свободном духе, — сказала она. Ей очень понравилось как это прозвучало, особенно когда она думала об этом сейчас. Свободный дух определенно звучало лучше, чем чудная и взбалмошная. И наверное, более загадочно и необычно. Она вскинула брови. — У вас с этим какие-то проблемы?

— Не знаю, — отозвался он. — Я никогда раньше не встречал свободных духов.

Он все еще обдумывал все возможные определения свободного духа десять минут спустя, когда свернул на узкую, немощеную дорогу.

— Знаете, думаю, вы были правы. — Октавия слегка наклонилась вперед, вглядываясь сквозь окно в деревья, выступавшие по обеим сторонам изрытой колеями дороги. — Я могла бы потратить часы на поиск этого поворота. Мистер Фургартон очевидно не считал, что его дом должно быть легко отыскать, не так ли?

Он пожал плечами. — Фургартон был очень странным человеком. Спросите любого.

Она мимолетно улыбнулась. — Иногда я думаю, что быть несколько странным или эксцентричным это необходимое условие для приобретения недвижимости в Эклипс-Бэй.

— Должен признаться, люди, с которыми мы должны встретиться, уж точно являются ярчайшими примерами этой местной традиции.

Он осторожно вел BMW все дальше меж деревьев и остановился на краю небольшой поляны.

Пикап Аризоны Сноу был припаркован у ближнего дерева. Старая спортивная машина Вирджила Нэша — рядом.

Серый, побитый погодой домик стоял в центре поляны. Казалось, он сейчас обрушится. Переднее крыльцо покосилось, окна заросли грязью. Старый дом казался таким обветшалым, словно собирался последовать в могилу за своим владельцем.

— Не похоже, чтобы Фургартон хорошо заботился о своем имуществе, — сказала Октавия.

Чисто женское неодобрение в ее голосе чуть не заставило его улыбнуться. Он подумал о ее аккуратненькой галерее с ее сверкающими стеклами окон и осторожно развешенными картинами. Внутри ее маленького сказочного коттеджа на утесе, наверное, было так же аккуратно и чисто.

— Фургартон был не самым выдающимся поклонником проектов по совершенствованию дома, — сказал он.

Он выключил мотор и выбрался из-за руля. Октавия не стала ждать, пока он продемонстрирует свои «первосвиданные» манеры, и вылезла с переднего сиденья сама.

Свободный дух.

Вирджил Нэш открыл входную дверь домика, когда Ник и Октавия направлялись к ступенькам крыльца.

— Он совсем не похож на типичного владельца магазина, торгующего порнографическими фильмами и книжками, так ведь? — очень тихо пробормотала Октавия.

Ник ухмыльнулся. — Вирджил совершенно точно один из них, и вам придется признать, что его магазин предлагает просто уникальные услуги обществу. Что-то вроде библиотеки.

— Что ж, наверное, все зависит от того, как на это посмотреть, полагаю. Есть в нем что-то такое, учительское? Может, свитер, потертый на поясе.

— Может и так.

Это верно, подумал Ник. С его сухопарой фигурой, седой бородкой и любовью к слегка потертым свитерам и жилетам, Вирджил хорошо вписался бы в преподавательское окружение. В нем чувствовалось что-то такое старомодное, почти куртуазное. Никто не знал, откуда он пришел или чем занимался, прежде чем приехать в Эклипс-Бэй. Его прошлое было окутано таким же туманом, как прошлое Аризоны Сноу.

Сколько все помнили, Нэш управлял «Книгами и Видео для Взрослых». Это учреждение было предусмотрительно расположено двумя сотнями ярдов ниже города, и поэтому было вне досягаемости городских реформаторов и высоконравственных членов городского совета.

Вирджил верил в старую поговорку о том, что место для недвижимости значит все.

— Ник, вот так сюрприз. — Вирджил шагнул на крыльцо. — Рад видеть тебя снова. Слышал, что ты приехал в город на лето.

— Мне нужен был перерыв. — Ник поднялся по ступеням и пожал руку Вирджила. — Я подумал, что Карсону понравится пляж.

— Хорошо, что ты привез Октавию сюда. — Вирджил печально улыбнулся ей. — Я уже потом подумал, что вам будет нелегко найти это местечко, вы ведь незнакомы с нашим городом и все такое.

— Вы были правы, — сказала она. — сама я, наверное, до сих пор искала бы поворот.

— Спасибо огромное за то, что приехали сюда посмотреть на картины. Мы очень признательны.

— Рада помочь, — ответила Октавия. — А где Эй-Зед?

— Я здесь, — звучным голосом сказала Аризона из-за стеклянной двери. — Вы знакомы с Фотоном?

— Да, конечно. — Октавия кивнула высокому мужчине в длинной, ниспадающей мантии, который стоял позади Аризоны. — Добрый вечер, Фотон.

— Да озарит свет будущего вашу ночь, мисс Брайтуэлл. — Фотон наклонил свою блестящую, бритую голову в направлении Ника. — Свет и мир вам, мистер Харт.

— Спасибо, — сказал Ник. — И вам того же, Фотон.

Еще один эксцентричный житель, подумал Ник. Фотон был лидером группы Нового Века, которой принадлежала булочная «Летающая Тарелка». Все они называли себя Герольдами Будущей Истории. Их философия была несколько туманной, но их способности к выпечке были просто выдающимися. Удивительные оладьи, мучные изделия и кукурузный хлеб, изготавливаемые в булочной, сыграли важную роль в том, чтобы успокоить волнения местных жителей о том, что Эклипс-Бэй заполонили сектанты.

— Входите. — Аризона распахнула стеклянную дверь. — Мы выставили картины в ряд в гостиной.

— Нам пришлось вывезти два пикапа всякого барахла, чтобы освободить для них место, — сухо сказал Вирджил.

Ник ухмыльнулся. — Вот куда девается все наследство, а?

— Можно сказать и так, — согласился Вирджил. — Очень мило со стороны Фургартона было подумать о нас, но мне начинает казаться, что от того, что мы его душеприказчики больше мороки, чем выгоды. Мебель в таком ужасном состоянии, что даже не стоит усилий выставлять ее на распродажу. Все кроме картин просто хлам. Лично я не жду затаив дыхание, что и эти рисунки чего-то стоят.

Ник прошел следом за Октавией в тесную темную гостиную. Она внезапно остановилась.

— О Боже, — сказала она. — Это и в самом деле поразительно.

— Это вы верно подметили. — Ник остановился позади нее и тихо присвистнул, увидев действительно поразительный беспорядок. — Термин «ловушка при пожаре» тоже приходит на ум.

Выцветшие журналы и пожелтевшие газеты падали с гор картонных коробок, поднимавшихся до самого потолка. Старые чемоданы были свалены в кучу в углу. Один из них открылся, выставляя на обозрение клубок старой одежды. Поверхность стола у окна была погребена под стопками скоросшивателей и папок, полных тетрадных листов.

Вдобавок к столу и стоящему рядом стулу, единственными предметами мебели в комнате были раскладушка и лампа для чтения.

Октавия послала Вирджилу, Аризоне и Фотону быструю веселую улыбку. — Только подумать, что все это теперь ваше.

Вирджил тихо усмехнулся. — Знаете, это — первый раз, когда кто-то был так внимателен, что не забыл обо мне в своем завещании.

— Недвижимость ведь чего-то стоит, — сказал Ник, пытаясь быть оптимистичным.

— Чего-то, — согласился Фотон, — но не многого. Нет вида на воду. Да и сам дом пора сносить. Водопровод в очень плохом состоянии и проводку не проверяли десятки лет.

Ника несколько удивила уверенная оценка Фотоном дома и земельной ценности. Он впервые задумался, чем этот парень занимался до того, как стал лидером Герольдов Будущей Истории. У всех есть прошлое.

— Погодите-ка, — сказала Аризона. — Здесь скрыто больше, чем кажется на первый взгляд. Есть только одна причина, почему Фургартон упомянул нас в своем завещании, он знал, что мы — единственные, кому он мог доверять. Он, должно быть, работал над чем-то очень важным в конце.

Ник обменялся понимающими взглядами с Октавией и Вирджилом. Он был почти уверен, что оба подумали о том же, о чем и он. А вот и пресловутые, не теряющие своей актуальности теории заговора Сноу.

Вирджил откашлялся. — Эй-Зед пришла к выводу, что Фургартон наткнулся на секретную операцию в Институте Политологии Эклипс-Бэй. — Он обвел рукой горы бумаг, окружавшие их. — Она считает, что он собирал все это в попытке раскрыть заговор.

— Большая часть всего этого просто прикрытие, конечно, — пояснила Аризона. — Фургартон, наверняка, прикинул, что если раскидать по дому достаточно старых газет и журналов, люди сочтут его просто психом. И не поймут, что он спрятал здесь результаты расследования.

— Прикрытие? — Октавия подняла древнюю изорванную версию Плейбоя и с хмурым интересом стала разглядывать крупную женщину на обложке. — Это конечно объясняет некоторые из этих журналов. И это определенно лучше чем читать в них статьи.

— Я возмущен вашим замечанием, — сказал Ник. — В дни нашей юности, мы с друзьями очень многому научились из этих журналов.

Она бросила на него лукавый взгляд. — Не думаю, что стану просить вас рассказать мне, чему именно.

— Изучение всех этих бумаг и журналов займет какое-то время, к несчастью. — Продолжила Аризона, игнорируя эту интерлюдию. — А мы уже и так заняты Проектом Вахтенного Журнала, не так ли, Фотон?

— Свет будущей истории покажет нам, как выполнить все, что должно быть сделано, в свое время, — сказала Фотон.

Он вышел из своей роли эксперта по недвижимости и вернулся в свою непостижимую безмятежность, заметил Ник.

Он посмотрел на Аризону. — Что за Проект Вахтенного Журнала?

— Мы с Фотоном побеседовали и решили, что единственный надежный способ убедиться, что никакая информация из моих дневников не будет уничтожена тайными агентами из Института, — это выложить ее в Интернет, — сказала Аризона.

— Я думал, что ты не доверяешь компьютерам, — сказал Ник.

— Я не люблю их, и это факт. Но нам надо двигаться в ногу со временем. Надо использовать технологии, если мы хотим опередить плохих парней. Герольды готовят Веб-сайт, и выводят туда данные из моих дневников и журналов, пока мы тут с вами разговариваем. Вообще-то все это не подлежит разглашению, но я уверена, что вы с Октавией будете держать рты на замке. А Вирджил тоже конечно будет молчать.

— Не скажу ни единой живой душе, — пообещал Вирджил.

— Болтун — находка для шпиона, — торжественно произнесла Октавия.

Аризона кивнула. — Чертовски верно.

— Ты вела все эти дневники и журналы годами, — сказал Ник. — У тебя, должно быть, их сотни.

— Герольды посменно работают над компьютером, который установили в моей Комнате для Военных Советов. Логистика никогда не была простой, скажу я вам. Да еще нужно как обычно приглядывать за булочной, пока мы выкладываем информацию в Интернет. Не хочу, чтобы кто-нибудь в Институте что-то пронюхал, прежде чем мы завершим Веб-сайт.

— Мы надеемся закончить Проект Вахтенного Журнала к концу лета, — сказал Фотон.

— А сейчас вам нужно рассортировать весь этот хлам вдобавок к разработке Веб-сайта и управлению булочной. — Ник покачал головой, поняв весь размах этой задачи. — Не завидую вам с этой работой. — Мы ее выполним, — заверила его Аризона, подходя к делу со своим привычным энергично-оптимистичным настроем. — Выбора нет. Будущее страны зависит от того, станут ли мои дневники доступными для встревоженных граждан этой нации. Интернет — единственный способ это сделать.

— Хмм, где картины, которые вы хотели, чтобы я посмотрела? — вежливо спросила Октавия.

— За тем рядом коробок, — сказал Вирджил.

Он повел ее, прокладывая тропу сквозь лабиринт картонных коробок и бумаг к дальнему концу гостиной. Ник и Октавия последовали за ним.

Четыре картины в старых деревянных рамах стояли у стены. В темноте Ник смог увидеть, что первые три были пейзажами. Четвертая выглядела так, словно на нее плеснули темной краской.

Вирджил включил лампу для чтения за кушеткой и направил луч света на картины. — Подозреваю, что они ничего не стоят, но мне бы хотелось услышать мнение эксперта, прежде чем сваливать их в кучу на распродаже домашнего имущества.

Ник следил за лицом Октавии, пока она изучала картины. На нем было то же выражение восторженного внимания, как когда она смотрела на рисунки Карсона. Она относится к этому всерьез, подумал он. Хотя принимая во внимание то, что двое из людей, которые просили ее мнения, были помешанными на теориях заговора, а третий был владельцем книжного магазина для взрослых, выказывать такое уважение выходило за пределы служебного долга.

Она медленно обошла все четыре картины и остановилась перед той, что выглядела так, словно ее рисовали кистью, которую окунули в хаос. Она долго смотрела на нее.

Затем села перед ней на корточки, не обращая внимания на то, что из-за смены положения ее длинные, бледные юбки подметают пыльные половицы. Она внимательно разглядывала то, что очень походило на каракули.

— Хмм, — сказала она.

Все замерли. Ник развеселился. Он мог чувствовать внезапное напряжение, которое вдруг возникло в комнате.

— Кто-нибудь знает откуда или как к Фургартону попал этот рисунок? — спросила Октавия, не отрывая глаз от картины.

Вирджил покачал головой. — Мы нашли его вместе с другими в чулане. Узнать как он ее достал не получится. А что?

— Не могу пока ничего сказать, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь волновался.

— Слишком поздно, — сказал Ник. — Мы уже взволнованы. Это что-то ценное?

Аризона нахмурилась. — Выглядит так, словно художник выдавил содержимое нескольких тюбиков краски на холст и хорошенько размазал.

Вирджил улыбнулся. — Перед вами искусство середины двадцатого века

Фотон посмотрел на абстрактную картину с задумчивым выражением. — Чем дольше смотришь на нее, тем темнее она кажется. Это определенно исследование отсутствия света.

Ник посмотрел на него. — Вы так думаете?

— Да. — Фотон склонил блестящую голову. — Это всем известный факт, что человек стремится к свету и в то же время боится его власти.

Октавия медленно встала и повернулась лицом к остальным.

— Согласна с вами, Фотон, — тихо сказала она. — И если мы правы, это может быть работа Томаса Апсолла. Подпись абсолютно подходит. Он всегда подписывал свои работы в очень характерной манере. И его техника тоже почти уникальна. Очень трудоемкий метод, когда нужно накладывать один слой краски на другой.

— Вау, — сказал Ник. — Настоящий Томас Апсолл. Кто бы мог подумать? Подождите, скоро эта новость поразит мир искусства.

Она неодобрительно нахмурилась. — Очень смешно. Очевидно, вы не узнаете художника.

— Нет, не могу сказать, что узнаю.

— Я тоже. — Аризона выглядела полной оптимизма. — Этот Томас Апсолл, он известен или как?

— Он нарисовал почти все свои работы в пятидесятые годы, — сказала Октавия. — Его картины были не слишком популярны в то время, но в последние несколько лет они заинтересовали многих коллекционеров. Осталось немного его работ, потому что он уничтожил огромное количество в последний год своей жизни. Он умер в середине восьмидесятых, одинокий и забытый.

— Сколько, по-вашему, она стоит? — спросила Аризона.

Октавия поглядела на картину через плечо. — Если, и я подчеркиваю, если это и в самом деле Апсолл, на аукционе за него легко дадут пару сотен тысяч. А может, двести пятьдесят.

Все уставились на нее.

Вирджил глубоко вздохнул. — Пару сотен тысяч долларов?

— Да. Спрос на работы Апсолла сейчас высок и все растет. — Октавия окинула их предостерегающим взглядом и подняла руку. — Но для большей верности, я бы хотела узнать мнение о ней у одной из моих коллег, которая специализируется на абстрактном искусстве середины двадцатого века. Она работает в музее в Сиэтле. К сожалению, она в отпуске до следующей недели.

— Думаете, мы сможем уговорить ее взглянуть на картину, когда она вернется? — спросила Аризона.

— Да, за отдельную плату, — сказала Октавия. — Она консультант. Может, она даже захочет приобрести ее для музея.

— Это поднимает вопрос о том, что делать с ней, пока ваша коллега не приедет сюда, чтобы ее изучить, — сказал Вирджил. — Теперь, когда мы знаем, что она стоит две сотни или даже больше, мне не нравится идея оставить ее здесь.

— Я могла бы взять ее к себе домой, — ответила Аризона. — Моя система безопасности первоклассна. Но шпионы из Института следят за мной двадцать четыре часа в сутки. Если они увидят, как я принесу что-то отсюда к себе домой, они могут заинтересоваться. А я не хочу привлекать внимание сейчас, когда наш Проект Вахтенного Журнала находится в самой критической фазе.

— У меня есть система безопасности для картин в моей галерее, — медленно сказала Октавия. — Полагаю, я могла бы забрать Апсолла к себе в мастерскую на недельку.

— Хорошая идея, — согласился Вирджил. — У вас в мастерской с ней все будет в порядке. Эклипс-Бэй вам на обитель похитителей искусства с утонченными вкусами.

Фотон мягко улыбнулся. — Вы озаряете нас лучистым светом вашей доброты.