"Джеймс Уайт. Чрезвычайные происшествия ("Космический госпиталь" #5) " - читать интересную книгу автора

Приликлы какие-то психологические проблемы. В результате у него развилось
какое-то непонятное заболевание, или дисфункция внутренних органов, или
разладилась эндокринная система. Но чисто психологическая причина его
состояния также вероятна, и ее...
- Вероятно все что угодно, доктор, - нетерпеливо прервал Конвея
О'Мара. - Давайте поконкретнее. Что вы намерены делать с вашим другом и чего
именно вы хотите от меня?
- Две вещи, - ответил Конвей. - Во-первых, хочу попросить вас, чтобы вы
лично оценили состояние Приликлы...
- Вы отлично знаете, что я это и так сделаю, - буркнул О'Мара.
- ...А во-вторых, я прошу вас записать мне мнемограмму ГНЛО, - закончил
Конвей, - чтобы я смог подтвердить или опровергнуть органическую причину
заболевания Приликлы.
О'Мара ответил не сразу. Лицо его осталось столь же бесстрастным, как
глыба базальта, а вот во взгляде все-таки проскользнула озабоченность.
- Вам уже случалось получать записи мнемограмм, и вы знаете, каковы
могут быть последствия. Но мнемограмма ГНЛО... особенная. Получив ее, вы
будете себя чувствовать, как жутко несчастный цинрусскиец. Вы не диагност,
Конвей, - по крайней мере пока вы не диагност. Вам лучше подумать.
Конвей по собственному опыту знал, что мнемограммы представляли собой
странную смесь невыразимой благодати и неизбежного зла. Навыки в области
межвидовой хирургии приходили по мере обучения, практики и опыта, и все же
ни одно существо не смогло удержать в своем мозгу огромный объем сведений по
физиологии, необходимых для лечения такого многообразного контингента
пациентов, коими был битком набит Главный Госпиталь Двенадцатого Сектора.
Средством решения этой важнейшей проблемы в свое время стали мнемограммы,
являвшиеся записями излучения мозга медицинских светил, принадлежащих к
самым разным видам, и содержали все их познания в области медицины. Чаще
всего мнемограммы записывались на короткое время. Если, например,
врачу-землянину нужно было лечить пациента-кельгианина, он получал
кельгианскую мнемограмму до окончания курса лечения, после чего мнемограмма
стиралась. Однако время, в течение которого медик являлся носителем
мнемограммы, становилось для него далеко не самым приятным.
И утешали себя врачи, временные носители мнемограмм, только тем, что им
живется все-таки легче, чем диагностам.
Диагносты находились на вершине медицинской иерархии госпиталя. Только
они, существа, доказавшие свою невероятную психологическую стабильность,
могли одновременно носить в своем сознании до десятка мнемограмм. Именно
диагносты, чьи умы были переполнены знаниями, проводили первые исследования
в области ксенологической медицины, именно они занимались диагностикой и
лечением заболеваний и травм у пациентов, принадлежащих к впервые
обнаруженным видам. В госпитале ходила поговорка (по слухам, ее автором был
не кто иной, как сам О'Мара): "Всякий, кому хватило ума податься в
диагносты, - безумец".
Дело в том, что при записи мнемограммы реципиенту передавались не
только познания донора в области физиологии, а и его память, его личные
качества. В итоге диагност как бы добровольно прививал себе форму
множественной шизофрении. Его разум населяли сознания существ, самая система
логики которых порой была для диагноста дикой. Кроме того, медицинские гении
самых разных планет в большинстве своем были существами с препротивным