"Кейт Уайт. Если бы красота убивала ("Бейли Уэггинс" #1)" - читать интересную книгу автора

Я проработала в "Гет" всего год, когда главный редактор уволился с
большим скандалом, потому что его заставляли выкинуть из номера
разоблачительный материал об одном из друзей владельца журнала. В тот день
нас собралось в редакционном холле десять человек, мы обсуждали, что же нам
делать дальше, и тогда Кэт сказала, что в знак солидарности с главным нам
всем надо уволиться. Мы так и сделали. Вечером того же дня мы все собрались
в баре. Бывший главный угощал нас выпивкой и говорил, что наш поступок
войдет в учебники по журналистике. Я бы и рада была упиваться сознанием
собственной важности, но мне не давал покоя вопрос, что теперь будет с моей
медицинской страховкой, ведь мне как раз начали лечить один сложный зуб, и
процесс был в самом разгаре. Кэт казалась не просто спокойной, а
неестественно спокойной. Она стояла, прислонясь к стойке бара, с сигаретой в
одной руке и стаканом мартини в другой. Через три дня было объявлено, что
новым главным редактором "Гет" назначена она.
После этого я не разговаривала с Кэт четыре месяца, но в конце концов
она уговорила меня вернуться. Во-первых, она заставила меня согласиться, что
журнал важнее, чем те, кто им управляет, а во-вторых, дала мне возможность
писать более крупные рассказы. К тому времени Кэтрин уже звалась Кэт и стала
редактором, способным убедить любого писателя работать на нее. Как кто-то
написал в ее биографическом очерке, у Кэт выработался свой критерий отбора
материала: она понимала, что статья хороша, если при чтении этой статьи у
нее твердели соски. Кэт стала заметной фигурой в издательском бизнесе.
Она проработала в новой должности чуть больше двух лет, когда Долорес
Уайлдер, шестидесятисемилетняя дама, занимавшая должность главного редактора
"Глянца", под нажимом хозяина журнала и, как я подозреваю, электропаяльника,
"добровольно" ушла на пенсию и назвала Кэт своей преемницей. Все издания,
входящие в элитную семерку женских журналов, включая "Домашний женский
журнал" и "Лучший дом", приближались по возрасту к столетию и, по мнению
многих, изрядно устарели, поэтому для того, чтобы выжить, им требовалось
вливание свежей крови. И таким вливанием стала Кэт. Она вытянула из
владельца обещание, что ради модернизации журнала ей дозволяется перевернуть
все вверх дном. Не прошло и недели, как Кэт предложила мне контракт, по
которому я в качестве внештатного сотрудника была обязана писать в год от
восьми до десяти статей на криминальную тему или на другие темы, интересные
для широкой публики. Мне даже предоставили отдельный кабинет, хотя и
маленький. При этом за мной сохранялось право писать и для других журналов,
например туристических, - это мой побочный заработок. Поскольку свободу,
которую дает внештатная работа, я ценила куда выше, чем должность в штате, я
была в восторге от такого расклада.
Мы остались подругами, хотя, как я уже говорила, дружба у нас с Кэт
несколько специфическая. Временами, когда эгоистичная и стервозная часть
натуры Кэт вдруг поднимает свою уродливую голову, у меня возникает желание
держаться от нее подальше. Но потом Кэт вдруг выкидывает нечто забавное и
оригинальное, к примеру, оставляет на моем письменном столе пакет с баночкой
черной икры.
Тем временем такси свернуло с Рузвельт-драйв на Девяносто шестую улицу,
затем мы проехали по Второй авеню, а на пересечении с Девяносто первой
улицей повернули на запад, в квартал между Парк-авеню и Мэдисон-авеню,
известный как Карнеги-Хилл; там и жила Кэт. Это был зеленый квартал,
состоящий в основном из таунхаусов.[1] Одни дома были каменными, другие -