"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автора

смотрел на него, а он знай себе стоял и урчал, не выказывая признаков
желания сделать что-нибудь еще. В полумраке кабины сидел шофер в ливрее,
окно задней дверцы было задернуто черной занавеской.
Это они, сомнений быть не могло. Они еще не понимали, что я прозрел и
теперь знаю об их попытке застрелить меня (точнее, не прозрел, а просто был
предупрежден проходившим мимо ребенком), а посему внаглую поджидали прямо
перед дверью моего дома в расчете на то, что рано или поздно я в беспечном
неведении выйду на улицу, спущусь по ступенькам крыльца и тотчас попаду под
град пуль.
Как бы не так. Выйти мне действительно нужно, причем другого пути,
кроме парадной двери, у меня нет. Стало быть, надо как-то отвести от себя
вышеупомянутый град пуль.
У меня было одно преимущество: они не знали, что мне известно об их
стремлении разделаться со мной. Если мне удастся застать убийц врасплох, то
при некой доле везения я, вероятно, все-таки сумею ускользнуть от них.
Выбраться за дверь, спрыгнуть с крыльца, опрометью промчаться по тротуару и
скрыться из виду, прежде чем они поймут, что происходит, - вот моя задача.
Да, легко сказать. В теории все просто прекрасно, но я почему-то не
спешил приступать к воплощению своего замысла. Тик-так, тик-так, тик-так.
Секунды убегали в прошлое, а я все никуда не убегал, продолжая трусливо
таиться в подъезде.
До тех пор, пока не увидел вдали полицейскую машину, которая катила по
улице в мою сторону. Как водится, она еле ползла, но, тем не менее, я понял,
что спасен: едва ли они осмелятся открыть пальбу рядом с патрульной машиной.
Я напрягся, пригнулся, схватился за ручку двери и почувствовал, как мои
нервные окончания завязываются в узелки. Машина все так же вяло приближалась
ко мне. И вот, и вот... И вот она доехала до черного лимузина, поравнялась с
ним...
В полном соответствии со своим замыслом я выскочил за дверь - вжик!
Сбежал с крыльца - прыг-скок! Бросился взапуски по тротуару - топ-топ! И
- ни единого пиф-паф.
К тому же, на этой улице было одностороннее движение. Черный лимузин не
мог просто развернуться и погнаться за мной. Он должен был объехать весь
квартал. Когда он это сделает, я, если повезет, уже буду сидеть в такси,
несущемся на север.
Разумеется, в Нью-Йорке нет ни одного такси. Во всяком случае, когда
оно вам нужно. То есть, конечно, их тут многие тысячи, но все они едут в
парк. Такси мчались мимо меня косяками, колоннами, стаями, сворами, и вся
эта чертова армада стремилась в порт, курятник, стойло. Я размахивал руками,
как регулировщик на палубе авианосца, но все было без толку.
Наконец появилось такси, водитель которого, по-видимому, решил
оттрубить две смены. Я прыгнул в машину и заорал:
- На север! Шевелитесь!
Водитель лениво направил такси на север. Мы доползли до первого
светофора, который был красным, и остановились.
- Светофоры рассчитаны на скорость двадцать две мили в час, друг мой,
- объявил водитель. - Так что, если не возражаете, с этой скоростью и
будем шевелиться.
- Как скажете, - согласился я, пытаясь укрыться от окружающего мира и
одновременно высмотреть черный лимузин. Лимузина я не увидел, и, надеюсь,