"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автора

Уилкинс пришел в движение, лязгнул чашкой о блюдце, поставил ее, поднялся на
ноги и тотчас преклонил колена перед своим чемоданом. Повалив баул набок и
расстегивая кожаные ремни, он добавил: - Такого молодого человека это
наверняка заинтересует. Тут... вся... моя... работа... за... уф... за
тридцать один год. Я... все... ага, пошло! Так вот, теперь я ее завершил.
С этими словами Уилкинс поднял крышку чемодана и взглянул на меня, как
джинн, вручающий Аладдину сокровище.
Сокровище? Чемодан был набит бумагой для пишущих машин. Целых шесть
стопок. Верхние листы каждой стопы (подозреваю, что и все остальные тоже)
были сплошь покрыты мелкими, но четкими закорючками. Темно-синие чернила
имели тот же оттенок, что и пятна на правой руке Уилкинса.
- Что это? - спросил я.
- Моя книга, - с благоговением отвечал писатель, похлопывая ладонью
по ближайшей стопе. - Вот она...
- Ваша книга? - Меня внезапно охватил какой-то странный страх. - Вы
хотите сказать, ваше жизнеописание?
- Нет, нет, какое там жизнеописание! Мой послужной список не тянет на
книгу. Нет, нет, только не это. У меня была не служба, а так, легкая
прогулка, - он с обожанием оглядел стопки. - Нет, это не документалистика.
Но, разумеется, в основу положены действительные события. Естественно.
Действительные события.
- Стало быть, это роман? - спросил я.
- В известном смысле. В некотором роде. Но исторический материал
изложен точно, - он прищурился и взглянул на меня, словно хотел показать,
какой у него может быть верный глаз. - До мельчайших подробностей.
Сведения, которые почти невозможно раздобыть, собраны и приведены здесь с
великой достоверностью. Я изучал эпоху и все записывал.
Продолжая блуждать в потемках, я спросил:
- Так это - исторический роман?
- Можно сказать и так, - ответил Уилкинс. Стоя на коленях перед
набитым бумагой чемоданом, он оперся одной рукой о свое творение, подался ко
мне и прошептал: - Это - новое описание военных походов Юлия Цезаря. Я
добавил ВВС.
- Прошу прощения?
- Заглавие - "Veni, Vidi, Vici благодаря воздушной мощи". Неплохо,
да?
- Неплохо, - упавшим голосом ответил я.
Уилкинс покосился на меня, прищурив на сей раз только один глаз.
- Вы все еще не видите сути, - сказал он. - Думаете, что это немного
дурацкая идея?
- Просто слишком свежая, - поспешно возразил я. - Она еще не
уложилась у меня в голове.
- Разумеется, свежая! Но это еще не все. Вы догадываетесь, что придает
ей такую значимость?
- Боюсь, что нет, - ответил я.
- Самобытность! Перепевы не попадают в списки бестселлеров! Там только
новые идеи, неожиданные мысли. Как в моей книге! - Дабы подчеркнуть
важность своего высказывания, он хлопнул ладонью по рукописи, и мы оба
изумленно вытаращили глаза, услышав громкое "шлеп". Потом я сказал:
- Э... но Юлий Цезарь... Какая уж тут самобытность?