"Скотт Вестерфельд. Инферно. Последние дни" - читать интересную книгу автора

менялась каждый раз, когда я сюда приезжала, - типа, как если бы кто-то
умирал у меня на глазах.
Лус всегда говорила о болезни как о чем-то, от чего страдает не только
Минерва, но и весь город - может, даже весь мир - и что является прелюдией к
большому сражению. Только она никогда не объясняла, что это за сражение
такое. Добро против зла? Ангелы против демонов? Безумие против здравомыслия?
"Безумие против здравомыслия". Вот оно, название группы, которое
подходит нам как облегающая руку перчатка.
По улице вытянулись тени раннего утра, по асфальту рассыпались пятна
солнечного света, пробивающегося сквозь листья, пляшущие под ветерком. Я
кралась мимо гор мусора, пытаясь не вслушиваться в копошение тварей внутри
его и жалея, что обладаю Тадж-Махалом слуха. Ни одного человека не было на
улице - и даже ни одной завалящей собаки. Только время от времени вспыхивали
красным глаза котов, наблюдающих за мной с запущенных передних дворов.
Ключ от двери лежал там, где, по словам Мин, ее мама держит его, под
железным скребком для чистки обуви рядом с дверью. Он был грязный и испачкал
мне пальцы красно-коричневой ржавчиной, когда я попыталась отчистить его.
Однако он гладко вошел в замок, который с негромким щелчком открылся.
Дверь распахнулась; я оказалась в обществе молчаливых черепов.
Я двигалась в темноте медленно и осторожно, прислушиваясь к каждому
звуку, издаваемому деревянными досками пола. По словам Минервы, ее родители
ужасные сони, а о младшем брате, Максе, можно не беспокоиться. Я надеялась,
что Мин уже встала и оделась, а не находится в недрах ночного кошмара,
который может заставить ее вскрикнуть, когда я открою дверь.
По лестнице я тоже поднималась медленно, наступая фехтовальными туфлями
с мягкими подошвами на боковые края ступеней, а не на середину, которая
скорее заскрипела бы. Еще ребенком я как-то проснулась посреди ночи и
принялась по очереди нажимать на все клавиши нашего детского рояля, причем
делала это так осторожно, что молоточки не касались струн, и ни одна из них
не издала ни звука. Тот, кто способен на такое, может делать многое, не
разбудив взрослых.
Дом вокруг меня потрескивал и поскрипывал, словно нуждающийся в
настройке огромный старый инструмент. Я прошла мимо всех этих странным
образом украшенных распятий, мимо комнаты родителей Мин - медленные,
осторожные шаги несли меня все ближе к ее двери. Глядя на запирающий ее
тяжелый скользящий засов, я внезапно испытала острое нежелание прикасаться к
вырезанным на нем символам: кошачьи глаза и сороконожки, черви на длинных,
тонких ножках и с глазами и, конечно, снова черепа.
Сглотнув, когда пальцы сжали холодный металл, я медленно отодвинула
засов, открыла дверь и проскользнула внутрь.
Минерва все еще под одеялом, все еще спит.
- Мин! - прошептала я.
И тут на шею сзади легла холодная рука.

10

"The Music"[29]

МИНЕРВА