"Скотт Вестерфельд. Инферно. Последние дни" - читать интересную книгу авторазамешательство, разжижая мозги. Над головой на домах тянулись огромные
видеоэкраны, посверкивая, словно вода в дождь. По ним скользили объявления, рекламирующие компьютеры и косметику. Бегущей строкой шли новостные выпуски, перемежающиеся биржевыми сводками. Я чувствовал себя как насекомое в гигантском каньоне ТВ, сбитое с толку, явно не на своем месте. И без гроша в кармане. Никогда прежде я не чувствовал себя бедняком, ни разу. Всегда думал, что это идиотизм - глазеть на рекламу машин и в окна магазинов. Однако сейчас, когда я нуждался в деньгах, они виделись мне везде - в серебристых инициалах на тысячедолларовых дамских сумочках, вплетенными, словно золотые пряди, в костюмы и шелковые шарфы, в мерцающих изображениях над головой. Подземка здесь выходит наружу, и я жаждал долларов, незримо присутствующих на магнитных карточках метро, и даже мелочи, дребезжащей в бумажных чашках нищих. Деньги, деньги повсюду. Не мог я вернуться к своей дерьмовой гитаре после "Стратокастера". Это гладкое действие, эти мурлыкающие глубины и хрустальные высоты должны принадлежать мне. Конечно, может, это не обязательно должна быть гитара выпуска семьдесят пятого года с золотыми звукоснимателями. В музыкальных магазинах на Сорок восьмой улице я мог бы найти недорогие гитары, с которыми сумел бы жить, но мне нужно наскрести около двух тысяч баксов, прежде чем та безумная женщина вернется. Проблема в том, что я не представлял себе как. Я не ленив, но деньги и я несовместимы. Стоит мне найти какую-нибудь вид, будто я люблю эту работу, в то время как я хочу быть где угодно, только не здесь. Или заставляет меня звонить каждую неделю и справляться, когда я должен явиться, что превращается в дополнительную работу выяснения, когда предположительно я должен быть на работе. И всякий раз, когда я пытаюсь объяснить эти проблемы, мне задают ужасный вопрос: "Если ты так сильно ненавидишь эту работу, почему бы тебе просто не уволиться?" И я говорю: - В этом есть смысл. И увольняюсь. Две тысячи долларов никогда не казались так недостижимы, как здесь, в этом сверкающем рекламном каньоне. Захлер ждал на углу, где мы договорились встретиться, с семью собаками на буксире. Он вспотел и тяжело дышал, но его "свита" выглядела довольной - глазела на вывески, обнюхивала проходящих мимо туристов. Для них это были лишь мерцающие огни. Ни работы, ни денег. Везет же собакам. - Сколько ты получаешь за это, Захлер? - Недостаточно, - все еще задыхаясь, ответил он. - Едва не погиб на пути сюда! - Ну да, конечно. - Один малыш попытался куснуть меня, я опустился на колени и погладил его. - Этот парень выглядит смертельно опасным. - Дело не в том, Мос. Там был проулок... и в нем кот. - Уличный кот? А с тобой всего семь псов. Один из которых был настоящий гигант, вроде коня с длинными гладкими |
|
|