"Скотт Вестерфельд. Инферно. Последние дни" - читать интересную книгу автора

вовремя - сводит его с ума. Это просто совершенно немыслимо - чтобы он
удерживал на поводках пять-шесть непокорных музыкантов и заставлял их
двигаться в одном направлении.
На мой взгляд, маленькие собачки занимают обычно правильную позицию.
Шнауцера на самом деле не волновало, кто будет вожаком - мастифф или
доберманы, - он просто хотел обнюхать чью-нибудь задницу и отправиться на
прогулку. Он просто хотел, чтобы борьба закончилась.
Сегодня, однако, никто не был вожаком - и определенно не я. С семью
поводками в руке на корточках не посидишь. Каждый раз, когда мы добирались
до перекрестка, я пытался свернуть в сторону Таймс-сквер, но собаки
приходили в возбуждение от запаха каждого бродячего животного и рвались в
разные стороны. Я отпускал их немного пошляться, чтобы успокоить нервы, а
потом тянул в ту сторону, куда требовалось мне. Никаких рекордов скорости мы
ставить не собирались, поскольку до встречи с Мосом оставалось еще
достаточно времени, тем более, как я уже упоминал, он наверняка опоздает.
Странно было то, как сильно псов пугали свободные пространства. Даже
мастифф торопливо шмыгал мимо них, хотя обычно рвался прямо туда, чтобы
вволю побегать.
Насколько это было странно? Судите сами. Пес размером с хорошего коня,
весь день сидящий взаперти в манхэттенской квартире, - и вдруг не хочет
ничего, кроме как жаться ко мне, дрожа, словно угодивший под дождь пудель.
Учитывая такое настроение собак, сутолока Таймс-сквер могла заставить
их впасть в буйство. Да, надо было нам с Мосом встретиться с моей
барабанщицей в какой-нибудь другой день.
Потом мы вошли в темный, узкий проулок, и события приняли по-настоящему
сверхъестественный оборот.
Втащил нас туда бультерьер, всегда считавший своим долгом поднять лапу
у любого предмета и воспользовавшийся всеобщей сумятицей. Он бросился к
стене со множеством "меток", но на полпути внезапно замер, таращась в
полутьму. Тявканье остальных псов смолкло, словно на семь собачьих морд
одновременно надели намордники.
Проулок был полон глаз.
Из теней на нас уставились сотни маленьких мордочек. Позади меня
проносились грузовики, я чувствовал спиной тепло солнечного света -
успокаивающие приметы реального мира. Но в проулке все замерло и даже время
как будто остановилось. Похожие на луковицы тела крыс были неподвижны, они
жались друг к другу около мешков с мусором, зубы оскалены, головы торчат из
дыр и прорезов. Двигались только блестящие усики - это тысячи ноздрей
принюхивались к воздуху.
В самом дальнем углу на верхушке подтекающей груды мусора расположился
одинокий кот. Он тоже глядел на меня, никак не реагируя на мою маленькую
собачью армию, но явно раздраженный тем, что я забрел в этот проулок. Под
его высокомерным взглядом я сам себе показался карликом - типа уличного
парнишки, случайно наткнувшегося на пятизвездочный ресторан в поисках места,
где бы отлить.
Кот мигнул красными глазами и зевнул, показав закручивающийся красный
язык.
"Совсем не глупо", - подумал я.
Если мои доберманы заметят этого кота, то кинутся к нему, затащив меня
и всю остальную свору глубоко в проулок. Нетрудно представить себе, как я