"Скотт Вестерфельд. Инферно. Последние дни" - читать интересную книгу автора

Когда в мерцании "Apple" Перл наклонилась вперед, я увидела
пульсирующую жилку на ее горле, и зверь внутри меня заворчал.
"Нельзя есть Перл", - напомнила я себе.
Она протянула мне второй наушник, и я тоже вставила его. С разделяющего
нас расстояния всего в несколько дюймов мы поглядели друг другу в глаза,
связанные раздваивающимся белым шнуром. Это было странно и вызывало сильные
ощущения - никто, кроме Лус, не осмеливался подходить так близко ко мне с
тех пор, как я укусила этого глупого доктора.
Я чувствовала в дыхании Перл запах кофе, чистого пота летней жары и
обособленный от него потный запах страха. Зрачки у нее были огромные, и
только по этому признаку я вспомнила, что в комнате темно. Сейчас моя жизнь
проходила во мраке.
Между ее верхней губой и носом, во впадинке размером с ноготь, что-то
влажно поблескивало. Я наклонилась, испытывая желание слизнуть эту влагу,
попробовать, такая ли она соленая, как бекон...
Но тут она включила плеер - и музыка хлынула в меня.
Она началась внезапно - черновой монтаж, буквально посреди такта, - но
рифф был слишком дерзок, чтобы волноваться из-за таких пустяков. Одна гитара
рокотала понизу, прямо как басовая часть, кто-то играл тремя не слишком
умелыми пальцами. Вторая гитара играла выше, исполненная беспокойной, шумной
энергии, обольстительно нервно.
Ни та, ни другая не была Перл, поняла я.
Потом она вступила на клавишах, вписалась тонко, изящно и безупречно.
Стлалась низко, как никогда не играла в "Системе". Эта мысль вызвала во мне
зависть - малышка Перл продолжала расти, пока я лежала здесь во мраке.
Внезапно мне захотелось встать, одеться, нацепить солнцезащитные очки и
выйти в мир.
"Скоро", - подумала я, продолжая слушать.
Музыка заставила меня негромко напевать, проникая в интервалы, которые
Перл оставила открытыми, находя мелодические линии, которые можно изогнуть и
повернуть. Она оказалась права - это было в духе нового звука, типа всех тех
инди-групп,[23] которые так нравились нам этой весной. Все тело рвалось
ворваться в эту музыку.
Но когда я, наконец, открыла рот, оттуда полились лишь проклятия, стихи
из самых ранних, практически нечитаемых каракуль в блокнотах под кроватью.
Потом они иссякли, словно гейзер из бутылки с пивом, и я начала жужжать
рваную бессловесную песню, подлаживаясь под музыку.
Несколько мгновений это было прекрасно, варварская версия прежней меня,
хотя с новыми чарующими оттенками. Звук моего пения заставил зверя внутри
запылать, но умная Перл сумела обмануть его: себя я слышала лишь одним ухом,
другое наполнял рифф - плотная, искрящаяся защита. Правда, совсем ненадолго.
Вскоре болезнь перекрыла мне горло, и песня чуть не задушила меня. Я
посмотрела на Перл, желая увидеть, не вообразила ли я это. Ее глаза, совсем
рядом с моими, мерцали, словно экран музыкального плеера.
Задержав дыхание, я снова сосредоточилась на риффе. Она и тут оказалась
права: они были совсем не такие, как "Система", эта пара своеобразных
гитаристов. Они вытащили что-то из меня, протащили прямо мимо зверя.
- Где ты их нашла?
- На Шестой улице. Совершенно случайно.
- Ммм... Тот, кто действительно может играть, звучит...