"Б.В.Веселовский. Скрытая биография " - читать интересную книгу автора

красовалась большая надпись на Польском языке: "Люзьон" - это означало кино.
Узнав, что есть детские сеансы и сколько стоит билет, я помчался к "мамусе"
выпрашивать на кино деньги. К моей радости, она охотно дала мне пятнадцать
грошей. В тот день я впервые побывал в люзьоне. Кино стало моим любимым
развлечением.
Надвигалась зима. Неожиданно выпал снег. Чаще стала вспоминаться мама,
ребята нашего села, катанье с гор на ледянках, на деревянных коньках. Я
скучал. В Варшаве замерз пруд в парке. По льду бегала детвора, а отец
почему-то не покупал мне коньки. Я написал маме во Фроловское письмо о своем
житье-бытье. Просил прислать коньки, но ответа не пришло...
В начале лета мы поехали к родителям "мамуси" в село Ерусалимовку. Оно
оказалось замечательным по красоте - сплошь цветущие сады и цветники вдоль
реки. На ее крутом берегу - сосновый бор, невдалеке - водяная мельница. По
другую сторону Ерусалимовки, за клеверными и гречишными полями, красовался
молодой лес - гай.
Семья "мамуси", по фамилии Станчик, жила на краю села в старом доме,
состоявшем из одной большой комнаты, кухни и пристроенного хлева. В семье -
пятеро детей. "Мамуся" - старшая дочь, у нее две сестры - Станислава и
Хелена, два брата - Тадек и Юрек. Тадек работал на мельнице, а самый
младший, Юрек, был чуть старше меня. Семья жила бедно, недавно глава семьи
потерял место лесника. Корова пала, остались куры и гуси. Был небольшой
огород, клумба и вдоль забора много разных красивых цветов. Я сразу
подружился с Юреком. Мы вместе выполняли разные порученные ему дела. Но
вместе мы жили недолго.
Отец снял комнату в селе за рекой - она была рядом, быстрая и глубокая.
Купаться "мамуся" не любила, и на реку мы ходили с отцом. До этого времени я
ни разу не видел отца, раздетого до трусов. Теперь увидел у него на правом
плече углубление. В него влезал почти весь мой указательный палец, а рука
была заметно тоньше левой. Отец пояснил, что это ранение от немецкой пули
(позже я узнал, что у мамы пропало молоко, когда она получила извещение о
ранении отца). Плавал отец хорошо. Брал меня на середину реки, и я уверенно
держался за его шею.
К концу лета отец с "мамусей" уехали в Варшаву, а я остался в
Ерусалимовке. Нам с Юреком поручили заготовку сосновых шишек и хвороста -
основного печного топлива. Ежедневно из соснового бора мы приносили по
большой корзине шишек.
Питались скудно. В основном пища состояла из мятой картошки и
свекольного борща, черного хлеба, соленых огурцов и лука. Отношения между
всеми были натянутые. Юреку часто попадало ни за что ни про что. В этой
семье я чувствовал себя чужим. Выполнял всякую работу, за что меня и
кормили.
Уже лежал снег, когда приехал отец. Я расплакался и умолял забрать меня
отсюда. Мы приехали в Варшаву, в ту же комнату. "Мамуся" встретила меня как
чужого. Я страшно скучал по маме, по дорогим мне мальчишеским забавам.
Прошла и эта зима. Опять потеплело. Душу радовало весеннее солнце. В
один прекрасный день отец приехал с извозчиком, быстро собрали негромоздкий
скарб и прикатили на вокзал.
На другой день поезд прибыл в город Острог. Это на юге Польши, на
Волыни. Здесь было совсем тепло. Распустилась зелень. Дом, куда приехали,
находился почти за городом. Дома полудеревенского типа стояли редко среди