"Патриция Вентворт. Ускользающие улики ("Мод Силвер")" - читать интересную книгу автора

подумал Крейг Лестер.
Тема разговора весьма его заинтересовала. Он решил ее развить.
- Говорят, влюбленные часто выглядят глупо, но друг Другу они такими
совсем не кажутся.
- Никакая Розаменд не влюбленная, - не скрывая возмущения сказала
Дженни. - Ей некогда думать о всяких глупостях. Это Николас влюблен в нее, а
она, по-моему, даже не замечает этого. Тетя Лидия его просто обожает, так
что он часто к нам приходит. Его тетя, у которой он живет, давным-давно
знакома с тетей Лидией. Они обе обожают Николоса. Каннингэмы - наши соседи.
Даже слишком близкие соседи: они живут в Дауэр-хаус, который раньше
принадлежал роду Крю, - такой специальный дом для старых леди, которые
овдовели, с отдельным выходом в сад; они там жили как бы сами по себе, но
дети в любой момент могли навестить их. Так все родственники нормально
уживались друг с другом, очень удобное изобретение. Но когда с деньгами
стало плохо, отец тети Лидии продал Дауэр-хаус, и, конечно же, тетя Лидия
ужасно переживала. Она дорожит каждой песчинкой на своих аллеях. Можете себе
представить, что с ней творилось, когда продали целый дом, и там, почти у
нее под носом, поселились чужие люди. Хорошо еще, что она так подружилась с
мисс Каннингэм, правда? У этой мисс еще был брат, и тетя влюбилась в него -
в общем, как Ромео и Джульетта, понимаете? А потом что-то случилось. Не
знаю, в чем там было дело, ведь никто не хочет об этом говорить. Юность
определенно ужасный возраст, все это вранье - будто это лучшая пора жизни.
Никакая не лучшая, потому что в ней очень-очень... - Она задумалась,
подыскивая слово, и наконец выпалила:
- Много разочарований!
Крейг рассмеялся:
- Не беспокойтесь, юность пройдет! "Недолго юным быть дано".
Она скорчила рожицу.
- Так говорят всякий раз, когда кажется, что к ним самим это не
относится! О чем я говорила? А, о Генри Каннингэме. Никто не знает, что
случилось, а если и знают, то не говорят. Но он уехал лет двадцать тому
назад, а тетя Лидия так и не простила его. Ужасно трудно представить, что
тетя Лидия была когда-то влюблена, правда? Она ведь уже такая старая... И
очень это все грустно. В гостиной есть портрет, на котором тетя настоящая
красавица, а теперь она страшная.
Как раз при этих дерзких словах в комнату вошла Розаменд Максвелл. Она
старалась держаться по-прежнему спокойно, но это ей удавалось с трудом.
Теперь она была еще бледнее. Лестер почувствовал, каких усилий ей стоило
произнести светским тоном:
- Мистер Лестер, моя тетя очень хотела бы видеть вас.
Дженни протестующе взмахнула руками:
- Это еще зачем?! Ведь он приехал ко мне!
- Я потом снова приведу его к тебе, Дженни. Продолжите беседу потом. А
тетя Лидия хочет видеть его немедленно.
Заметив капризную мину на ее личике, Лестер предпочел поскорее
ретироваться и плотно закрыл за собой дверь. Вслед раздалось невнятное
ворчание. Немного отойдя от комнаты Дженни, он остановился и сказал
Розаменд:
- Кажется, она решила, что я врач.
- О, - удивилась та, - так, значит, вы с ней не говорили?