"Патриция Вентворт. Часы бьют двенадцать ("Мод Силвер") " - читать интересную книгу автора

бровей, тот же проницательный взгляд, те же чеканные черты, выдающийся нос
и острый, волевой подбородок. Некрасивое и даже непривлекательное лицо,
однако принадлежащее человеку, который знает, чего хочет, и получает это.
Стоя спиной к портрету, Джеймс Парадайн обратился к собравшейся семье.
- Прежде чем мы произнесем обычные тосты, я должен кое-что сказать. Я
привык встречать Новый год в кругу семьи, и хотя никогда не говорил речи в
такой момент, сегодня прошу вашего снисхождения. Могу обещать вам две
вещи - что буду краток и что вы не соскучитесь.- Сделав паузу, он окинул
взглядом лица присутствующих - беззаботные, удивленные, напряженные - и
продолжал: - Речь вдет о личном, но, к сожалению, неприятном деле. Это
семейный прием. Все здесь члены семьи, каждый связан с ней либо по крови,
либо благодаря браку.- Его взгляд снова скользнул вокруг стола.- Бренда,
Эллиот, Лидия, Ричард, Грейс, Фрэнк, Алберт, Филлида, Марк, Айрин - вы все
сидите Здесь, как сидели год назад. Но должен 'сообщить, что один из вас
повел себя нелояльно. Семья держится вместе, потому что ее объединяют общие
интересы. Я говорю это не для того, чтобы застигнуть виновного врасплох и
заставить его обнаружить какие-нибудь признаки вины. Я не нуждаюсь в
подобных признаках, ибо мне известно, кто виновен.
Сделав очередную паузу, Джеймс Парадайн опять обвел взглядом стол.
Теперь в каждом лице ощущалось напряжение. Светлые глаза Бренды смотрели
агрессивно, Эллиот казался холодно-сдержанным, на губах Лидии застыла
недоверчивая улыбка. Дики нахмурился, его взгляд был таким же Неподвижным,
как улыбка Лидии. Грейс Парадайн сидела прямо, положив руки на подлокотники
стула и слегка откинув голову на резную спинку. Фрэнк Эмброуз оперся
локтями на стол, прикрывая рот и подбородок большой белой кистью руки.
Алберт Пирсон снял очки, моргая близорукими глазами при ярком свете, вытер
стекла и надел их снова. Филлида судорожно стиснула лежащие на коленях
руки - они были холодны как лед. Взгляд ее широко раскрытых испуганных глаз
оторвался со старого Джеймса Парадайна в поисках Эллиота Рея, но ей мешала
ваза. Она склонилась набок, но смогла увидеть только его руку, сжимавшую
ножку бокала - костяшки пальцев были совсем белыми. Филлида не заметила,
как, пытаясь увидеть лицо Эллиота, прислонилась к плечу Марка Парадайна.
Казалось, обращение хозяина дома подействовало на Марка меньше, чем на
остальных. Его лицо оставалось мрачным, и он молча смотрел перед собой.
Айрин негромко вскрикнула и с ужасом уставилась на свекра. Джеймс Парадайн,
всегда считавший ее очень глупой женщиной, лишний раз утвердился в своем
мнении. Довольный тем, что Айрин ведет себя именно так, как он ожидал,
Джеймс возобновил речь:
- Не хочу, чтобы вы заблуждались на этот счет, и повторяю: виновный
мне известен. Я сообщаю это по нескольким причинам. Одна из них -
наказание. Означенное лицо находится в незавидном положении и в данный
момент думает, намерен ли я назвать его - или ее. Ну, я не собираюсь этого
делать - ни сейчас, ни, возможно, и потом. Это зависит от него - или от
нее. Я склонен к милосердию - из-за семейных чувств, нежелания публично
полоскать грязное белье и по другим причинам. Поэтому я сообщаю, что, кого
да мы поднимемся из-за этого праздничного стола, я буду в своем кабинете до
полуночи. Лицо, которое я не стану называть, найдет меня там готовым прийти
к соглашению. Это все, что я хотел сказать. Теперь перейдем к нашим
традиционным тостам. Я хочу выпить за предприятие "Парадайн-Моффат",
неразрывно связанное с именами Джона Кадогана и Эллиота Рея, чьим