"Герберт Уэллс. Восхождение мамочи на пик смерти" - читать интересную книгу автора

- Ныряю! - сказал я и распластался на снегу в позе пловца.
Так мы пробирались к вершине и продвигались по ней. Мы делали небольшой
рывок, а потом останавливались, чтобы набрать воздуха в легкие, и еще
волокли за собой мамочку в ее гамаке. Местами снег был до того крепкий, что
мы легко скользили по его поверхности; местами же он был до того раскисший,
что мы погружались в него и разбрызгивали его вокруг. Один раз я ступил на
самый край, и снежная глыба подломилась подо мной, но меня спас державший
меня канат, и таким образом мы к трем часам дня добрались до вершины без
дополнительных приключений. Вершина представляла собой голую скалу обычной
пирамидальной формы, увенчанную пиком. Ничего такого, чтобы стоило поднимать
из-за этого столько шума. Тучи снега и клочья облаков рассеялись, солнце
ярко светило над нашими головами, и, казалось, нам была предоставлена на
обозрение вся Швейцария. Отель Магенруе лежал у самых наших ног, скрытый,
так сказать, нашими подбородками. Мы уселись на корточках вокруг каменного
пика, и нашим спутникам пришлось все же вкусить имбиря и вегетарианских
сандвичей с ветчиной. Я кое-как нацарапал надпись, в которой сообщал, что
дошел сюда на самой простой пище и, следовательно, поставил рекорд.
Отсюда с вершины снежные плоскогорья на северо-восточном склоне горы
казались очень привлекательными, и я спросил старшего проводника, почему
альпинисты не поднимаются с этой стороны. Он пробурчал что-то про обрывы и
пропасти на своем маловразумительном немецком.
Пока что наше восхождение проходило вполне обычным образом, разве что
чуточку медленнее, чем полагалось. Зато во время спуска моя склонность к
неумышленной оригинальности проявилась вовсю. Я воспротивился нашему
возвращению через верхнее снежное плато, поскольку ноги и руки у мамочки
были совсем холодные, и предложил ей немножко попрыгать. Но, прежде чем я
успел ее подхватить, она поскользнулась, попробовала подняться и, вместо
того чтобы двинуться наверх, как следовало бы, понеслась вниз со склона и
так, катясь кувырком, проложила путь к этим чертовым пропастям и обрывам над
нижним плато, про которые толковал проводник.
Не теряя ни минуты, я метнулся вслед за ней рывком горнолыжника, не
выпуская из рук топорика. Я не вполне понимаю, что собирался делать, но,
очевидно, я хотел преградить ей дорогу и затормозить ее падение. Как бы то
ни было, но мне это не удалось. Уже через полминуты я соскользнул вниз и
продолжал в сидячей позе катиться вниз безо всякой надежды остановиться.
Так вот, самые великие открытия - результат случайностей, и я
утверждаю, что мы с мамочкой открыли в этот момент два новых, совсем особых
способа спускаться с горы.
Для этого необходимы: во-первых, покрытый снегом горный склон, где на
корке льда лежит пласт мягкого талого снега; затем, пропасть со снежным
скатом, крутизна которого наверху больше, чем внизу; далее, еще сколько-то
снежных склонов и пропастей по вкусу участников и, наконец, какое-нибудь
снежное плато или не слишком изобилующий трещинами ледник, а можно просто
удобный, не очень каменистый склон. И тогда вы покатитесь как по желобу.
Мамочка применяла боковой прием. Она катилась клубочком. Поскольку она
упала в липкий снег, то уже через полминуты из нее получился преотличный
снежный ком, главную массу которого составлял снег из снежной лавины, такой
чистый и обильный, о каком можно только мечтать. Перед ней шел плотный слой
снега, что, собственно, и было основой обоих наших методов. Надо, чтобы вы
упали на свою порцию снега, а не она на вас, иначе вы будете ею раздавлены.